Венецианская маска. Книга 1
Шрифт:
— Зачем все это? — решительным тоном спросила Мариэтта, взяв однажды подругу за плечи и легонько встряхнув. — Я понимаю, что тебе хочется пощадить мои чувства, облегчить боль, но все получается как раз наоборот! Я хочу порадоваться хотя бы за тебя! И поэтому мне хочется знать обо всем: о всех твоих платьях, о том, что тебе нравится, что не по душе, какие драгоценности преподнесут тебе, словом, обо всем. А обо мне не беспокойся — Аликс все равно приедет за мной, как только сможет выбраться. — Мариэтте удалось сохранить в душе веру в этого юношу и в их любовь, она не позволяла праздным мыслям ввергнуть ее в отчаяние и, чтобы отвлечься, с головой окунулась в работу.
— Но ведь на тебя такие беды навалились! — с сочувствием воскликнула Элена. —
Мариэтта нахмурилось, около рта ее вдруг появилась даже незнакомая доселе суровая складка.
— Элена, когда мы были помоложе, между нами возникали всякие ссоры и размолвки. Но они канули в прошлое, и я не желаю ни в чем обвинять тебя — ведь ты ни в чем не виновата. Как я могу тебя обвинять? Ты что, помогала выносить мои платья? Да когда Аликс вернется, он мне десяток таких костюмов купит, даже еще лучше, а к ним еще и масок. Так что, не лучше ли теперь прекратить эти разговоры?
— Я попытаюсь, — потупилась Элена.
— Вот и хорошо. Лучше покажи мне, что там у тебя в тех коробках, которые тебе привезли от портних сегодня утром.
Элена с радостью кивнула.
— Пойдем со мной.
По пути у Мариэтты мелькнула мысль, а где сейчас могла быть ее зеленая маска Коломбины. Скорее всего, лежала себе в пустой каюте корабля и покачивалась вместе с ним на волнах, а может быть, ее просто выбросили за борт вместе с остальными ее пожитками, дескать, пусть море их носит!
Прежде чем Элене дозволили поселиться в палаццо Челано, она нанесла еще один визит Аполине. Ее радость по поводу возможности ежечасно и ежедневно видеть Марко омрачилась, когда ей разъяснили, что в соответствии с условием, выдвинутым директором, он до самого дня свадьбы должен проживать где-нибудь в другом месте, но ни в коем случае не во дворце. Марко, которому не оставалось ничего другого, как согласиться, еще больше обозлился на свою мать, которую он считал главным инициатором этого заговора против него с Эленой, хотя она с жаром доказывала, что это решение принято руководством Оспедале, и она к этому никакого отношения не имеет. Но синьора Челано выдвинула и свое собственное условие — он не будет вмешиваться, когда она будет учить Элену всему, что касается управления домом и присмотра за дворцом. Кроме того, он не должен был появляться во дворце до бала, на котором Элену официально представят всему клану Челано в качестве его невесты. Элена была очень раздосадована этим и с горечью жаловалась Мариэтте, та ей сочувствовала, но сделать ничего было нельзя.
Почти все девушки Оспедале собрались в день ее ухода из школы, чтобы поздравить и пожелать счастья. Мариэтта привела Бьянку, и они вдвоем ждали, пока смогут попрощаться с Эленой. Сестра Сильвия, на которую была возложена обязанность препроводить молодую невесту во дворец, уже уселась в гондолу дома Челано. Элена крепко обняла на прощание Мариэтту и маленькую Бьянку.
— После свадьбы я буду все время приходить к вам повидаться, — уверяла Элена. И, махнув на прощание, — побежала к ожидавшей ее гондоле.
Когда гондола отплыла и они помахали ей вслед, Бьянка подняла голову и, обеспокоенно взглянув на Мариэтту, вдруг вцепилась в ее руку.
— Хорошо, что ты не уезжаешь из Оспедале, Я не хочу быть здесь, если не будет тебя и маэстры Элены.
— Что ты, что ты? Никуда я не уезжаю, может быть, через год или даже через два, — успокаивала девочку Мариэтта, и в то же время ей хотелось как-то подготовить ее к возможной, хоть и, по всей видимости, не очень скорой, разлуке. —
— Но ты не уедешь далеко? — Бьянка была явно встревожена тем, что услышала.
— Далеко или нет — если люди действительно любят друг друга, расстояние — не помеха. Я всегда буду тебе писать и всегда знать, где ты, а ты — где я. И смогу тебя навещать, может быть, даже и тебе позволят приехать ко мне в гости. Всегда с удовольствием приеду в Венецию повидаться с тобой и Эленой. — Конечно, было рановато говорить девочке о том, что она возьмет ее к себе, но Мариэтта от души надеялась, что Аликс не станет этому противиться, и в один прекрасный день и ее крестница сможет уехать с ней из Оспедале.
Но ребенок не уступал.
— Но я же еще не могу писать так хорошо, чтобы написать тебе длинные письма.
— Ну, этому недолго и научиться. Я буду с тобой заниматься дополнительно, вместо Элены. Ну что, найдем мы с тобой полчасика, чтобы ты поучилась писать, а, Бьянка? И Элена получит твое маленькое письмецо после свадьбы.
Девочка даже запрыгала от удовольствия.
— О, да, да, конечно!
Синьора Челано понимала толк в том, как заставить людей работать, и была неистощимой по части выискивания огрехов у Элены. Она заставляла девушку наизусть запоминать расстановку сервизов и раскладку столовых приборов для банкета на сотню гостей, где каждая вилка и вилочка, ложка и нож располагались строго на своем месте, и не дай Бог, если бокал оказывался не там, где ему полагалось. Часто они вместе с Лавинией подсаживались к почтенной синьоре и втроем составляли бесконечно длинное меню для мириады гостей, включавших самого дожа Венеции, множества иностранных посланников и других не менее влиятельных персон. Ведь именно на плечах жены главы дома лежало составление меню для ужинов и обедов. И если хотя бы одно из блюд не удовлетворяло вкусам синьоры, то за этим: неизменно следовал целый спектакль. Старуха, прижав к скривившемуся узкогубому рту накрахмаленную салфетку, начинала визжать либо выказывать иные признаки преувеличенного отвращения. Элена, надо заметить, держалась молодцом, ни разу не потеряв самообладания.
Но, несмотря на первые неудачи и обременительность всех процедур, Элена все же сумела освоить это довольно хитрое ремесло. Конечно, первое время эти репетиции светских бесед с высокопоставленными друзьями дома вызывали у нее лишь усмешку, но зато теперь она уже твердо знала, что может быть темой таких бесед, а что нет. Впрочем, было одно правило, которое вызывало у нее стойкое отвращение.
— Никогда не следует упоминать об Оспедале, кроме как в связи с концертами, — не терпящим возражений тоном заявила однажды синьора Челано. — Этот этап твоей жизни закончился. И вообще, твоя настоящая жизнь началась, по сути дела, лишь когда ты поселилась здесь… нет, даже тогда, когда впервые переступила порог этого дома. Обо всем остальном можно упоминать лишь в крайнем случае, например, с связи с твоей покойной бабушкой, поскольку она, несомненно, женщина почтенная, обладавшая вкусом.
Задолго до вечера, когда должен был состояться бал, Элену охватило приятное волнение. Она не виделась с Марко с тех самых пор, как переехала во дворец Челано, и сейчас едва могла спокойно усидеть на месте, когда цирюльник приводил ее неповторимого оттенка волосы в соответствие с последней модой, украшая их цветами и лентами. Затем пришло время надевать платье, широчайший кринолин нежно-розового оттенка с пышными фестонами, прекрасно подходившее к ее шелковым туфелькам. Когда она, сойдя вниз, увидела Марко, устремившего на нее полный любви взгляд, она, презирая все условности этикета, бросилась к нему, заставив очень многих присутствовавших членов семьи Челано, которым невесту Марко следовало представить в первую очередь, смущенно потупить взоры или удивленно взметнуть вверх брови.