Венецианская маска
Шрифт:
Он встал, слегка растягивая губы в улыбке.
— Единственной компенсацией за разорение, которую я получил сегодня вечером, стало удовольствие познакомиться с вами, месье Мелвил.
Марк-Антуан поднялся, и они обменялись рукопожатием. Венецианец добавил:
— Надеюсь, мы еще увидимся. Обычно я провожу время здесь. Если вы спросите меня, то окажете мне честь. Рокко Терци, ваш скромный слуга, сэр.
Он не спеша вышел, по пути обмениваясь кивком или словечком, охватывая сразу все своими
Марк-Антуан вновь сел в ожидании.
Дюжина игроков, половину из которых составляли женщины, сидела вокруг овального зеленого стола. Многочисленные зрители стояли и ходили около играющих. Банк держал дородный мужчина, сидевший спиной к Марку-Антуану. Неподвижный, как истукан, он не издавал ни звука, кроме редкого присвиста или хихиканья, когда крупье делал свои объявления и усердно работал лопаточкой.
Вендрамин неизменно проигрывал, и, по мере того, как он проигрывал, его ходы неизменно становились все более опрометчивыми.
Марк-Антуан ни разу не видел, чтобы он взял выигрыш, когда выигрывал. Каждый раз голосом, который становился все более и более хриплым и агрессивным, он повышал ставки и, если вновь выигрывал, его «и семь дальше» звучало вызовом Фортуне. Только однажды, выиграв, он заявил: «и пятнадцать дальше», — и проклял судьбу, когда увидел, что весь его выигрыш исчез.
К моменту уменьшения ставок, что говорило о приближении его ресурсов к концу, Марк-Антуан оценивал его убытки в две-три сотни дукатов.
Наконец, Вендрамин отодвинул стул и устало поднялся. Через мгновение глаза его наткнулись на Марка-Антуана, и он, казалось, только теперь вспомнил о его присутствии. Сэр Леонардо направился к нему ленивой походкой. Сначала в его поведении не было привычного экспансивного оживления.
— Худшее в моей проклятой судьбе заключается в том, что я вынужден оставить игру в тот момент, когда, по всем законам случайностей, направление должно поменяться.
— У случайностей нет законов, — сказал Марк-Антуан.
То были пустейшие слова. Но сэр Леонардо предпочел усмотреть в них вызов.
— Ересь! Одолжите мне сотню дукатов, если они есть у вас при себе, и я докажу вам это.
Случилось так, что у Марка-Антуана были при себе деньги. Он был хорошо обеспечен. Его лондонские банкиры открыли ему в Венеции кредит у Виванти, а граф Пиццамано поручился за него перед этим знаменитым евреем-финансистом.
Вендрамин взял сверток с монетами, коротко отблагодарил и в мгновение ока оказался вновь за игровым столом.
Уже через десять минут — бледный, с лихорадочным блеском в глазах — он поставил последние десять цехинов. И еще раз проиграл, так что и деньги, взятые в долг, были израсходованы.
Но прежде чем была перевернута последняя карта, женщина
Она посмотрела последнюю карту, слегка вытянув свою тонкую шею; ее веер плавно двигался, а лицо было совершенно спокойным. Она даже слегка улыбнулась ругательскому ворчанию, которым Вендрамин честил свой последний проигрыш. Затем ее рука легла ему на плечо, удерживая за столом.
Он поднял на нее глаза и встретил успокаивающую улыбку. Из своей маленькой парчовой сумочки она извлекла сверток и положила перед ним на зеленый стол.
— Какой смысл? — спросил он. — Моя удача исчезла.
— О, трус! — засмеялась она. — Ты признаешь свое поражение? Нынче побеждает стойкость.
Он продолжил игру, увеличивая ставки крупно и неистово, неизменно проигрывая, пока опять все деньги не вышли. Но и тогда эта дама не позволила ему встать.
— У меня при себе чек на две сотни в банке Виванти. Подпишите чек и возьмите деньги. Вернете мне их из своего выигрыша.
— Мой ангел! Мой ангел-хранитель! — обратился он к ней нежно, а затем рявкнул лакею, чтобы тот принес ручку и чернила.
Сначала он проигрывал. Но, наконец, направление Фортуны изменилось. Его выигрыши образовали перед ним кучу, похожую на крепостной вал, когда тучный банкир, наконец, объявил, что с него достаточно. На этом Вендрамин сгреб свои выигрыши и вышел из игры. Но искусительница остановила его.
— Вы оскорбляете Фортуну, когда она улыбается вам так благосклонно? Друг мой, стыдно! Поставьте на банк все, что у вас есть.
Игрок колебался лишь мгновение.
Сделанный им банк неуклонно шел в пользу понтирующих. Сложенные столбики быстро убавились, и Вендрамин, побледневший от возбуждения, играл резко и грубо; учтивость вовсе покинула его.
Что касается дамы, которая подстрекала его к этой глупости, то Марк-Антуан почти не сомневался, что перед ним — таинственная виконтесса, о которой говорил Лальмант: дама, для которой Лебель добыл титул, чтобы облегчить ей деятельность в качестве тайного агента. Марк-Антуан исподволь наблюдал за ней. То ли от того, что она вызывала у него интерес, то ли движимая своим собственным интересом, но взглядом своих голубых, как незабудки, и ясных, как летнее небо, глаз она предоставила ему полное понимание того, каким образом могла она управлять мессером Вендрамином.