Венецианские страсти
Шрифт:
– Что удалось выяснить о нашем моряке?
– спросил Пётр.
– О, это коренной итальянец, как я говорил, но французским владеет прекрасно, хоть и хотел скрыть сей факт, - улыбнулся Занетти, сделав глоток ароматного, бодрящего кофе.
– Он оказался племянником важной персоны... Барбадори!
– Да что Вы?!
– не на шутку удивился Пётр.
– Это тот, кто планирует проводить карнавалы даже когда Наполеон запрещает?! Его ведь все считают человеком чести.
– Да, план Барбадори интересен, - засмеялся Занетти.
– Но Барбадори, и правда, люди душевные и честные. Племянник его не желает рассказывать большего нам, но согласен пообщаться
– Вот как?! Почему?
– Я ему сказал, Вы занимаетесь этим делом. Не стал говорить пока про убийство Линдберга. Думаю, Вы сами теперь дальше разберётесь.
– Разумеется, - сделал глоток кофе Пётр и улыбнулся.
– Пожалуй, терять время не буду. Разрешите?
– Давно разрешил, - кивнул довольный Занетти.
– В камере допроса всё уже приготовили. Даже Ваш товарищ дожидается.
– Тико?!
– поднялся видно обрадовавшийся тому обстоятельству Пётр и поспешил откланяться...
Глава 14
Петра проводили к камере допроса. В царившей тишине, когда обвиняемый сидел на стуле, связанный по рукам и ногам; когда за столом напротив с очками на глазах Тико перечитывал некоторые записи, слышен был лишь шелест бумаг.
Прозвучавший в замочной скважине щелчок замка, который открыл тюремщик, заставил обоих оглянуться на стоящего за решёткой двери прибывшего. Пётр поставил руки на пояс и с облегчением вздохнул:
– Я рад, что ты оправился, Тико!
– Мне просто надо было выспаться, - улыбнулся тот.
– Та царапина уже не беспокоит.
– Ах, да, конечно же царапина, - улыбнулся, проходя в камеру, Пётр.
– Так обычно говорит моя жена, если я стону от боли. Ты же не стонешь.
Он дождался, когда тюремщик уйдёт, снова заперев дверь, и подошёл к сидевшему за столом другу. Тико встряхнул одним из листов с записями и сказал:
– Слава Богу, мы женаты. Ты ей уже объяснил, почему мы спали в одной комнате?
– засмеялся он и, став серьёзнее, продолжил говорить по делу.
– Племянник Барбадори. Имя Францеско. Воспитывался, как собственный сын. Сам Барбадори может тоже всё знал. К нему уже послали полицейских задержать.
– Да, да, - кивал Пётр и взглянул на смотревшего в пол арестованного.
– Францеско...
Он взял стул от стола и сел перед арестованным. Тот поднял взгляд и спокойно смотрел в ответ. Ни капли сожаления, ни раскаяния, ничего такого не было видно. Только уверенность в том, что всё, что сделано, — было правильным.
– Французским владеем прекрасно, - кивнул Пётр, говоря на французском.
– Будем общаться... Значит, подставить решил бывшего графа, теперь герцога Алекса Армоур, чтобы никто не нашёл истинного убийцу, а думали на него.
– Виноват, - дёрнул плечами Францеско и усмехнулся.
– Что только в голову не приходило.
– Интересно, что ещё не ушло из головы, - поднял удивлённо брови Пётр и взглянул на всё записывающего Тико.
Тот лишь покачал головой и, вздохнув, продолжил записывать.
– Воспоминания... Ради них... Когда Филипп стал королём, его тут же пригласили в Венецию. Здесь ведь большой праздник. Встречи с важными людьми, даже правителями иных государств, - стал говорить Францеско более откровенно.
Он говорил медленно, глядя в пол, помнил всё, словно происходило сейчас.
– Почему охотились за Филиппом и его людьми? Зачем пригласили сюда?
– когда пауза затянулась, спросил Пётр.
Францеско
– Филипп уже был однажды в Венеции. Тогда и надругался над моей невестой... Напоил и играл в сценке при своих людях. Потом каждый мог насладиться ею... Я запомнил их всех... Я поклялся их убить... Впрочем, и ваш Алекс занимался тем же. И его любимую так же использовал Филипп. Только ещё и женился на ней, а Алекса пытался убить... Хорошо, не вышло. Да, я узнал об его истории, решил сам отомстить Филиппу, заодно Алексу помог от врагов избавиться. Его бы оправдали, меня — нет. То уже дело принципа. Я должен был сам убить этих тварей... Моя невеста... Филипп приглядел её в своё путешествие по Италии, здесь, в Венеции, на одном из её выступлений в театре... Мы с ней играли тогда впервые в большой трагедии, - вспоминал Францеско, снова останавливаясь, чтобы набираться сил вспоминать самую тяжёлую часть жизни.
– А Филипп... Он любитель откровенных сцен... Понравилась ему моя невеста... Красавица... Добрая душа... Наивная... Но отказала она ему, а он не принял отказа. Её выкрали, напоили... Ночью в том же театре, на той же сцене стали разыгрывать одну пьесу... В той комедии нанятые актёры говорили на другом языке, не помню, на каком... Я был привязан к стулу в зрительном зале и не мог мешать, как ни пытался. Мне и рот завязали, - закрыв глаза, помотал он головой, но продолжил рассказ.
– Пока актёры за ширмой придавались любовной связи, как того требовала сцена, причём любовная связь игралась по-настоящему, Филипп играл при всех свою... Не менее развратную и откровенную,... отдав потом ничего уже не понимающую, в тумане от опьянения и слабости, мою Росанну,... своим дружкам, а там и паре итальянских актёров... Их я тоже убил, да...
Францеско замолчал. Ему видно было трудно повторять всё вновь и вспоминать. Сглотнув сопереживание, которого старался не показать, Пётр сказал:
– Теперь тот театр заброшен... Там до сих пор вывеска той трагедии, в которой играли Вы и Росанна.
– Да, - тихо ответил тот, с выдохом открыв глаза и снова уставившись в пол.
– Вы следили за всеми, за кем следил Алекс, и опережали его выстрелами, - добавил Пётр, а Францеско кивал:
– Да... И что теперь?
– усмехнулся он.
– Всё одно я отомстил, пусть может и не всем. У таких людей, как Филипп, врагов хватает и конец таких людей, как Филипп, — один.
– Его уже нет... Филиппа, - уточнил Пётр, но арестованный не удивился.
Он поднял глаза и сказал:
– Я знаю. Я следить и подслушивать научился. Жаль, не убил его лично. Всё?
Оглянувшись на Тико, оторвавшегося от записей допроса, которые закончил, Пётр затаил дыхание. Тико смотрел в ответ и был не меньше смущён.
– Вам известно, что за погоней за врагами Вы убили невиновного человека?
– взглянул на Францеско Пётр с удивлением.
– Да,... увы, - стал тот смотреть исподлобья.
– Я промахнулся... И если бы не та ошибка, вы бы вряд ли вышли на мой след и доказали бы невиновность Алекса. Я надеялся, следя за вами в Стокгольме, буду убеждён, что не продолжите расследование в Венеции, успокоюсь. Таил надежду, что разберусь с остальными подлецами без вас там и никто не узнает... А скажите, - усмехнулся он.
– Вы бы не убили всех, кто бы поступил так с Вашей женой?
Пётр медленно поднялся, отставил стул обратно к столу и со вздохом встретился взглядом с Тико. Тот сложил все записи в папку и прижал её к груди, поднявшись следом из-за стола. Оба направились к выходу, и Пётр развёл руками.