Венеция зимой
Шрифт:
На город уже спускались сумерки, окутывая темнотой каналы и придавая им неподвижность и зловещую глубину. Все в городе, казалось, было омрачено присутствием Андре. Что ждет ее вечером? Элен настораживал примирительный тон, каким он говорил по телефону утром. Она вышла на торговую улицу и стала рассматривать освещенные витрины магазинов. Ноги в старых туфлях замерзли. Пора бы купить новые, но приходится все время считать деньги и экономить, учитывая скромные доходы. У одной витрины она задержалась — здесь были выставлены женские трусики, лифчики, тонкие ночные рубашки. Ей было приятно вспомнить, что Ласснер очень неравнодушен к женскому белью. Деревянные манекены, лысые, похожие на грибы, но в прекрасном белье, томно смотрели на Элен. Она решила, что вернется сюда, как только будут деньги, и лишний раз поняла, что все ее помыслы обращены к Ласснеру, что он овладел ее сознанием и придал какую-то цельность ее натуре. Но оставался Андре, вдруг ее охватило нетерпение — поскорее увидеть его и покончить со всей этой историей.
7
Темнота приглушала огни и звуки. Даже звон колоколов, казалось, тяжелел от этой плотной ночной мглы. Она позвонила в дверь особняка Сарди, окошко, как всегда, с легким скрипом открылось, но, к удивлению Элен, на нее пристально смотрел какой-то незнакомец. Дверь отворилась. Стоявший перед ней мужчина, в плаще и непромокаемой шляпе, не проронил ни слова. Видимо, он ждал именно ее.
Элен увидела, что обе аллеи, которые огибали особняк и вели в сад, были ярко освещены. Где же привратник с собакой? В доме тоже было необычно светло. Кроме торшеров на лестнице горели две люстры, и их ослепительный блеск отражался на перилах из оникса. На верхней площадке лестницы, заложив руки в карманы и расставив ноги, стоял еще один мужчина в бежевом реглане и широкополой шляпе. Все это было так необычно, что Элен вопросительно взглянула на своего спутника.
— Поднимайтесь наверх, — приказал тот, прежде чем она успела что-то сказать.
Человек в шляпе кивнул ей и попросил идти за ним. Дом словно вымер — в коридорах не было видно даже прислуги.
— С мсье Сарди ничего не случилось? — спросила она.
— Вы его сейчас увидите.
Сарди был не один. В кабинете, где они обычно занимались, сидел очень толстый, важного вида человек с дряблым двойным подбородком, закрывавшим ворот рубашки, и большим угреватым носом. Внушительный живот покоился на массивных ляжках, туго обтянутых брюками.
Сарди мрачно поздоровался с Элен и представил комиссара Растелли. Тот тяжело поднялся, поклонился ей, что-то вежливо пробурчав, но так тихо, что она не разобрала ни слова. Потом он снова устроился в кресле, поглядывая на нее снизу вверх и тяжело дыша, словно долго находился под водой и только что вынырнул.
— Мадемуазель Морель, — сказал он, отдуваясь, — несколько часов назад сюда пытались проникнуть неизвестные лица. Было еще светло. Мы допросили прислугу. Извините, но придется и вам задать несколько вопросов. Так что попрошу вас оставаться пока здесь.
— Можете подождать рядом, в библиотеке, — сухо сказал Сарди. Она заметила, что он бледен, как обычно, а под глазами у него тени от усталости.
Если речь шла о грабителях, то они довольно неудачно выбрали время, чтобы войти в дом: все слуги на ногах, в разных уголках здания.
Лампы в библиотеке ярко освещали позолоченные корешки роскошных изданий на полках. Все, казалось, было спокойно. Из окна виднелись верхушки деревьев в саду. Справа сквозь листву блестели горевшие над самой водой огни. Элен взяла книгу и села в кресло, но тут же бросила чтение, слишком взволнованная происходящим. Из соседней комнаты доносились голоса: женский и негромкий хрипловатый комиссара Растелли. Зачем же ей велели ждать? До встречи с Андре, правда, еще больше часа, на время идет… Да и что она может сказать по поводу этой несостоявшейся кражи? Разве нельзя допросить ее сейчас и отпустить? Она наугад снимала с полок книги и листала их. Ни одна ее не заинтересовала. Однако среди них были и редкие издания, даже несколько эротических книг восемнадцатого века с изящными и пикантными гравюрами.
Допрос в соседней комнате продолжался медленно и утомительно. Хриплый голос полицейского чередовался с женским. Внизу в саду трудно было что-нибудь разглядеть, но возле дома горели довольно сильные фонари, и в их рассеянном, словно пыль, свете виднелись замшелые статуи, а в самом конце главной аллеи — ворота, выход на канал. Элен впервые видела все это — она всегда попадала в дом из переулка. Сад был относительно небольшой, но густо заросший, это, наверное, и позволило злоумышленникам пробраться к крыльцу. А собака, вероятно, подняла тревогу…
В начале седьмого Элен вышла на лестницу и увидела инспектора в реглане — тот стоял, облокотившись на перила. Он не спеша подошел к Элен и спросил, что ей угодно.
— Мне нужно позвонить. У меня назначено свидание, и я хотела бы предупредить, что задерживаюсь.
— Мадемуазель, они перерезали кабель.
— Но что же все-таки произошло?
— Сейчас узнаете. А пока возвращайтесь в комнату.
Все это было так нелепо, что она на несколько секунд опешила.
Она опять у окна. Где-то в темноте на канале тарахтел мотор невидимой лодки — в такт ударам ее сердца. Она решила, что пойдет в комнату к Сарди и попросит разрешения покинуть особняк. Они же не имеют права ей отказать. В конце концов, она ведь не арестована. Уверенность в своей невиновности, сознание того, что ее терпением злоупотребляют, подсказывали ей, что она должна поступить именно так, а кроме того, она боялась встречи с Андре, раздраженным ее опозданием. Ей было важно, чтобы во время такого серьезного объяснения он выслушал ее как можно спокойнее. Она подошла к двери. Допрашивали другую женщину. Нужно было дождаться конца беседы, зайти и попросить, чтобы ее отпустили на несколько минут. Слышно было плохо. Ей надоело стоять у двери, и она с тоской вернулась к книжным полкам, недовольная тем, что теряет время.
Очень скоро на площадке послышались шаги. Вошел крепкий, широкоплечий человек, которого она сразу же узнала: привратник! Он показался ей несчастным, подавленным.
— Добрый вечер, мадемуазель, — мрачно сказал он.
— Рада вас видеть, — ответила Элен. — Может, хоть вы объясните мне, что происходит?
— Они убили моего пса.
— Кто они?
— Откуда я знаю? Они вошли через сад.
— Но как же они смогли? Средь бела дня? И в дом, который так охраняется?
Не отвечая, он подошел к окну и посмотрел в сад. Его мощная спина закрыла половину окна.
— Они отравили вашу собаку? — помолчав, спросила Элен.
— Она брала пищу только из моих рук. Они это знали. Они были хорошо осведомлены.
Опустив глаза, он вернулся на середину комнаты, задыхаясь от ярости.
— Они бросили бомбу с ядовитым газом, и он сжег ей глаза, горло, легкие… Говорят, что этот газ используют в военных целях. Его изготовляют на каком-то заводе в Маргере.