Венера Прайм
Шрифт:
Старые друзья могут позволить себе не обижаться на иронический тон. И всё-таки он поразил Вебстера. К тому же это была не первая новая чёрточка в поведении Говарда после его возвращения с Юпитера. Вебстер показал на знаменитую дощечку на своём письменном столе, с призывом, заимствованным у одного импресарио прошлого века: «Удивите меня!»
— Я не стыжусь своей работы, Говард. Новое знание, новые ресурсы — всё это необходимо. Но человек, кроме того, нуждается в свежих и волнующих впечатлениях. Космические полёты успели стать чем-то обычным. Благодаря тебе они снова окружены ореолом большой романтики. Юпитер ещё не скоро разложат по
— Не знаю. Я подумывал о Сатурне, но ведь там и без меня можно обойтись. Всего один «g», а не два с половиной, как на Юпитере. С этим и человек справится.
Человек, сказал себе Вебстер. Он говорит, человек. А ведь раньше не отделял себя от людей. И «мы» давно перестал говорить. Изменяется, отходит от нас…
— Ладно, — произнёс он вслух и встал, чтобы скрыть своё замешательство. — Пора начинать пресс-конференцию. Камеры установлены, все ждут. Ты увидишь множество старых друзей.
Он сделал ударение на последних словах, но не заметил никакой реакции. Эту кожаную маску — лицо Говарда — становится всё труднее понимать.
Фолкен отъехал назад от стола, разомкнул нижнюю часть тела, так, что оно больше не создавало впечатление сидящего человека, и выпрямился во весь рост — сработала гидравлика. Два метра десять — хирурги знали, что делали, прибавив ему тридцать сантиметров. Небольшая компенсация за всё то, что он потерял при аварии «Куин»… Подождав, когда Вебстер откроет дверь, Фолкен чётко повернулся кругом на пневматических шинах и бесшумно заскользил к выходу со скоростью тридцати километров в час. В его движениях не было ни вызова, ни рисовки, он вовсе не щеголял быстротой и точностью, у него это получалось бессознательно.
Говард Фолкен, который когда-то был человеком и который по телефону или по радио по-прежнему мог сойти за человека, был доволен своим успехом. И впервые за много лет он обрёл что-то вроде душевного покоя. После возвращения с Юпитера кошмары прекратились. Наконец он нашёл себя. Теперь он знал, почему во сне ему являлся супершимпанзе с погибающей «Куин Элизабет». Ни человек, ни зверь, существо на грани двух миров… Как и Фолкен.
Только он может без скафандра передвигаться но поверхности Луны. Система жизнеобеспечения в металлическом кожухе, заменившем ему бренное тело, одинаково хорошо работает в космосе и под водой. В поле тяготения, в десять раз превосходящем силой земное, он чувствует себя несколько скованно, — но и только. А лучше всего — невесомость… Он всё больше отдалялся от человечества, всё слабей ощущал узы родства. Эти комья неустойчивых углеводородных соединений, которые дышат воздухом, плохо переносят радиацию, — куда уж им соваться за пределы своей атмосферы, пусть сидят там, где им на роду написано — на Земле. Ну, ещё на Луне и на Марсе.
Настанет день, когда подлинными владыками космоса будут не люди, а машины. А он, Говард Фолкен, — ни то, ни другое. Вполне осмыслив своё предназначение, он ощущал мрачную гордость от сознания своей уникальной исключительности — первый бессмертный, мостик между органическим и неорганическим мирами.
Да, он будет полномочным представителем, посредником между старым и новым, между углеродными существами и металлическими созданиями, которые когда-нибудь их вытеснят.
Обе стороны будут нуждаться
Пол Прюсс
Встреча с Медузой
Венера Прайм — 4
Перевод Н.И. Яньков
Пролог
Блейк стоял, глядя сквозь прозрачную стеклянную стену больничной палаты на светящийся Лабиринт-Сити. Рядом на кровати крепко спала под грубой простыней Эллен, ее короткие светлые волосы обрамляли лицо, а полные губы были слегка приоткрыты. Датчики, контролирующие ее состояние, парили в воздухе, не касаясь ее тела, передавая данные на удаленный компьютер. Результаты отражались и на прикроватном дисплее. Графики и цифры были успокаивающе нормальные. В комнате — полумрак, тихо и тепло.
В дверном проеме появился силуэт высокого мужчины, загораживая свет падающий из холла.
— Ты! — Удивился оглянувшийся Блейк, он ожидал увидеть кого-нибудь из врачей.
— Блейк, у меня к тебе двух-трех минутный разговор. Ты видел, что они у нее удалили?
У вошедшего были голубые глаза, блестевшие на его почерневшем от солнца лице и коротко, до нескольких миллиметров, подстриженные седые волосы. Одет он был в парадную синюю форму полного командира космического патруля.
— Я… я что-то видел, не знаю что.
— Ты же знаешь, что она не совсем человек. Ей нужно выбраться отсюда. От этого может зависеть ее жизнь, здесь вылечить ее как следует не смогут, но возможно еще одно покушение.
Блейк пожал плечами:
— Мы оба знаем, что я не могу остановить тебя. Ты мог бы со мной вообще не разговаривать. Но раз ты даешь мне сделать выбор, — я остаюсь с ней.
— Мы увезем ее с Марса. В документах клиники будет отражено, что инспектор Трой перенесла обычную операцию по удалению аппендицита, провела в больнице обычный восьмичасовой восстановительный период и покинула ее живой и здоровой.
Они вывезли ее из города в закрытом фургоне, по неизвестному туристам маршруту, через служебный туннель к космопорту.
Космоплан, чтобы не навредить Эллен, шел с минимально возможным ускорением, и, наконец, достиг орбиты «Станции Марс», но не причалил к станции.
Стройный белый катер, украшенный голубой диагональной лентой с Золотой Звездой Комитета Комического Контроля, стоял «на якоре» в полукилометре от стыковочного отсека гигантской космической станции. Когда космоплан подлетел к нему на маневровых реактивных двигателях, из главного люка катера выскользнула переходная труба и плотно состыковалась со шлюзом космоплана.
Блейк и Командор пронесли Эллен через трубу в катер. Обратный отсчет занял полчаса. Эллен все это время проспала.
Перед тем, как катер стартовал с орбиты, Блейк задал Командору вопрос:
— Куда мы направляемся?
— На Землю.
— А конкретней?
— По некоторым причинам, этого сказать я не могу.
Часть первая
Крушение Королевы
I
Они стояли на обрыве. Темная скала над широкой рекой. Воздух холодный, а небо — ясно-голубое. День был обычным для октября.