Венера Прайм
Шрифт:
Тон Спарты стал преувеличено начальственным:
— Ты уже получила файлы, которые я заказала в Центральном управлении, не так ли?
— Да, конечно.
Гнев, вызванный тоном Спарты, Антрин решила не скрывать, чтобы замаскировать свое смущение от такого поворота разговора, но Спарта рассмеялась ей в лицо:
— Ты понятия не имеешь, о чем я говорю. Файлы по линии Павлакиса. Плохо твои люди работают.
Этим презрительным смехом на покрытом синяками и почерневшем лице Спарта старалась удержать свое пульсирующее сознание от раскола. Осколки калейдоскопа
— Если бы ты видела файлы, то знала бы, что это обезьяна Димитриос, который вымещая злобу на юном Павлакисе, организовал взрыв на «Стар Куин». Месть. Потому что парень покончил с сорокалетним страховым мошенничеством, которым Димитриос занимался вместе с отцом Павлакиса. Никос сыграл на руку Димитриосу, наняв Уичерли — парня, который уже был замешан в афере, которому больше всего нужны были деньги и которому терять было нечего, которому жить оставалось считанные дни. И ты говоришь, что видела файлы?
— У нас есть такая информация, — отрезала Антрин. В гневе она потеряла осторожность, ведь Спарта говорила всего лишь о полицейской работе. — У нас есть показания Димитриоса, показания вдовы. Павлакис сказал нам, что все это время он подозревал, что Димитриос подстроил фальшивый несчастный случай.
— Так, значит, ты все это знаешь? — Спарта ухмыльнулась, это была странная ухмылка, на опухшем, обожженном лице. — Тогда что ты здесь делаешь на самом деле?
— Я пришла рассказать… — Но рассказать было нечего, и на этот раз Антрин не смогла скрыть потрясения. — …ты…
— Ты пришла за мной, вот я перед тобой. Тебе потребовалась целая вечность, чтобы застать меня одну.
— Так ты все знаешь! — Антрин дико огляделась вокруг. Вряд ли они были одни. Но они были изолированы от рабочих внизу, а в стеклянной трубе нет ушей. А потом? Что скажут свидетели о том, что должно было произойти? — Ничего, они поверят тому, что будет говорить капитан Антрин.
Антрин дернула правой рукой вверх и вперед, но она была слишком близко — было ошибкой придвинуться так близко. Правая рука Спарты пересекла пространство между их телами и схватила запястье Антрин, блокируя вытащенное из кармана оружие. Через микросекунду Антрин споткнулась. Спарта так и не выпустила правое запястье Антрин. Обе упали. Спарта, еще падая, резко завела руку с оружием Антрин за спину. Та тяжело ударилась о покрытый ковром пол и закричала, когда острие оружия, находящегося у нее в руке, вонзилось ей в позвоночник.
Она кричала не только от боли. Она кричала от ужаса перед тем, что с ней происходит, что вот-вот должно случиться.
Спарта почти мгновенно выдернула эту штуку из спины Антрин. Только тогда она поняла, что это за оружие. И она поняла, что опоздала, потому что телескопическая игла уже выскочила и извивалась, как волосяной червяк, в спинном мозге Антрин, ища ее головной мозг. Антрин больше не чувствовала боли, но кричала от предчувствия приближающейся смерти разума.
Спарта бросила пустой шприц на ковер и села, опершись на выставленные назад руки, раскинув ноги и жадно глотая воздух. Коридор загрохотал обутыми в сапоги
Антрин продолжала лежа ворочаться, перевернулась на спину. Теперь она плакала, громко всхлипывая от жалости к своему угасающему сознанию.
Виктор Пробода протиснулся сквозь толпу патрульных и опустился рядом на колени. Он протянул свои большие руки и заколебался, боясь прикоснуться к Антрин.
— Ты ничего не можешь для нее сделать, Виктор, — прошептала Спарта. — Она не испытывает боли.
— Что с ней происходит?
— Она забывает. Она все это забудет. Через несколько секунд она перестанет плакать, потому что не вспомнит, почему плачет.
Пробода посмотрел на лицо Антрин, красивое лицо, обрамленное прямыми седыми волосами, лицо на мгновение превратилось в маску медузы, но затем страх исчез, а слезы высохли.
— Неужели мы ничего не можем для нее сделать?
Спарта покачала головой:
— Не сейчас. Может быть, позже, если они захотят. Но они, скорее всего, этого не сделают.
— Кто они такие?
Спарта отмахнулась от него:
— Позже, Виктор.
Пробода решил, что подождет: инспектор Трой в первые пообещала объяснить суть происходящего. Он встал и крикнул:
— Где эти носилки? Давайте шевелитесь! — Он перешагнул через Антрин к Спарте, протянул руку и помог подняться. — Уйма народу наблюдала вашу схватку, практически вся компания. Они сразу же позвонили нам.
— Я сказала ей, что здесь нет прослушки. Она так хотела заполучить меня, что рискнула. С ней происходит то же, что случилось бы со мной… Если бы это ей повезло.
Среди полицейских началось шевеление, появились носилки. Когда двое носильщиков опустились на колени рядом с Антрин, она заговорила спокойно и четко:
— Знание — это все.
— Живы ли мои родители? — Спросила ее Спарта.
— Секретами адептов нельзя делиться с непосвященными, — ответила Антрин.
— Мои родители — адепты? — Спросила Спарта. — А Лэрд — адепт?
— Это не разглашается, — сказал Антрин.
— Теперь я тебя вспомнила, — сказала Спарта. — Я помню, что ты делала со мной.
— У тебя есть допуск Q?
— Я помню твой дом в Мэриленде. Там была белка, которая скользила по проволоке.
— А я тебя должна помнить? — Спросила Антрин.
— И я помню, что ты делала со мной.
— А я тебя должна помнить? — Повторила Антрин.
— Слово «Спарта» тебе что-нибудь говорит? — Спросила Спарта.
Неуверенность сморщила лоб Антрина:
— Это… это имя?
Спарта почувствовала, как у нее перехватило горло, а на глазах выступили слезы.
— До свидания, Серая Леди. Ты невинна, как младенец.
Блейк Рэдфилд ждал в зоне невесомости, в коридоре за воротами Иштар, смешавшись с плавающей стаей зевак и акул пера, которые терроризировали полицию. Увидев ее лицо, он сначала удивился, потом встревожился.