Венера с пистолетом
Шрифт:
– Может быть, вам предоставится возможность вернуться после Вены?
– Надеюсь. Я просто не представляю, что они надеются найти в Вене. Она не из тех мест, где кипит торговля живописью.
Это было не совсем верно, но, возможно, достаточно верно с точки зрения ее морали. Существовал только один способ провезти произведения искусства через Вену… Ну, ладно, не будем об этом.
Неожиданно она спросила:
– А как вы в этот раз поладили с Фаджиони?
– Пришлось потребовать, чтобы он переписал одну расписку, – осторожно сказал я. – Он забыл указать, что риск по перевозке Пуссена лежит на нем.
Она раздраженно покачала головой.
– Зачем он все это делает? Эти его маленькие глупые хитрости, к которым он все время прибегает… Они же наносят ущерб его деловой репутации.
– Да, но он просто не умет вести бизнес иначе. Все, на что он способен и что ему нравится – это выжать последнюю лиру из каждой сделки, которую он совершает. Не сделай он этого, будет чувствовать себя неудачником. Речь идет, собственно не о деньгах, он не такой транжира, как донна Маргарита. Это скорее манера поведения. Он предпочтет совершить две сделки и сжульничать в обеих, чем заключить десять сделок и получить честную прибыль на девяти из них.
И это приводит к гораздо худшим вещам, чем утрата деловой репутации, моя милая, иногда людям приходиться разбивать коленные чашечки. На что он рассчитывал в этой сделке? Если он был уверен, что я его обманываю, то мог просто не заключать ее. Что же ему оставалось? Только то, что он уже однажды проделал…
– Все это напомнило мне, – сказал я, – что я завтра забираю Дюрера, верно?
– Думаю да. Вы хотите этого?
– Ну, я бы предпочел забрать кое-что другое. То, что мне ближе. Но вот не смогли бы вы забрать у меня несколько небольших вещиц?
– Вы имеете в виду пистолет?
– Да… и еще коробку с патронами калибра 0.22 и несколько деталей от другого пистолета.
Она изумленно посмотрела на меня.
– Боже мой, а что, если меня обыщут?
– Вас не станут проверять. Я хотел отдать их Карлосу, но забыл. А снова идти туда просто неприлично.
Немного подумав, она сказала:
– Ну ладно. Полагаю, вы не догадались захватить их с собой?
Я усмехнулся.
– Знаете ли, в силу странного совпадения – догадался. – И протянул ей сверток.
Она взвесила его на руке, разумеется, он был тяжелым.
– Пойду принесу Дюрера. – Она сделала пару шагов, потом обернулась. – Как вы собираетесь провезти это через границу?
– Я вам это расскажу в Цюрихе.
29
В Кьяссо меня вышвырнули из поезда с таким грохотом, который видимо и вызвал тот снежный обвал, о котором вы могли прочитать в газетах.
Если быть точным, то с географической точки зрения я был уже в Швейцарии; просто они использовали Кьяссо как пункт таможенного и паспортного контроля, потому что это был ближайший к границе город с обеих ее сторон. Но я не намерен обсуждать такие технические подробности. Предоставляю это людям, которые испытывают чувство вины.
Итальянским таможенником оказался толстяк лет сорока, с грубым лицом и большими бандитскими усами; на нем ладно сидела форма, которую он носил так небрежно, как это умеют итальянцы, чтобы продемонстрировать свою индивидуальность, или достоинство, или что-нибудь другое, но только не свою неряшливость. Но к нему это не относилось.
Начал он вполне формально.
– Ваш паспорт, пожалуйста.
Я протянул паспорт и он внимательно проверил его – дата, имя и все остальное – просто для того, чтобы посмотреть, нет ли там каких-либо неточностей, за которые меня можно было бы задержать. Конечно, там ничего такого не было. Не такой уж я дурак.
– Сколько вы были в Италии?
– Около недели. – Теоретически виза нужна вам в том случае, если вы находитесь там больше месяца.
– Сколько у вас с собой денег?
Я вывернул карманы. Официально можно вывезти пятьдесят тысяч лир наличными, что-то около сорока фунтов – или столько, сколько вы указали в декларации при въезде. Конечно, я не заполнял никаких дурацких деклараций – но когда он пересчитал мои деньги, там оказалось немногим больше тридцати фунтов.
Никаких нарушений правил перевозки валюты. Но казалось, его это не расстроило.
– С какой целью вы приезжали в Италию?
– Туризм. – Попробуй доказать, что это не так, болван.
– Чем вы занимаетесь?
– Я – директор фирмы.
Так было сказано в моем паспорте. Причем это даже было правдой: много лет тому назад я преобразовал свой магазин в частную фирму, тогда это было полезной хитростью с точки зрения уплаты налогов, и я считал, что в ней нуждаюсь. Оптимист чертов.
– Какой деятельностью занимается ваша фирма?
– Покупает и продает антиквариат.
– Но вы ничего не купили в Италии?
Я покачал головой.
– У вас все очень дорого, очень трудно вывозить купленные вещи, слишком жесткие ограничения на сумму денег, которые я могу вывезти из Англии, и много другого. Я зарабатываю не так много.
– Но достаточно для того, чтобы приехать в Италию туристом.
Я просто пожал плечами.
В холодный бетонный полусарай-полуконтору, где все это происходило, вошел другой таможенник – молодой человек с острыми чертами лица, который еще не был настолько уверен в себе, чтобы щеголевато носить свою форму. Он задал вопрос и мой лучший друг ответил ему длинной и быстрой тирадой. Молодой человек уставился на меня с новым интересом.
– Что вы сказали? – спросил я; дело не в том, что я не понял ни слова, но таким образом я мог бы вынудить его ответить мне. Но он тоже был профессионалом. И только спросил:
– Так вам нечего предъявить для вывоза? Никаких антикварных предметов или произведений искусства? – Теперь он буквально прижал меня, заставляя сказать явную ложь – если я здесь находился именно для этого.
– Ничего, – ответил я.
– Пожалуйста, откройте ваш багаж.
Я расстегнул молнию на дорожной сумке, отпер чемодан. Молодой человек, подошедший позднее, наклонился над ними, преисполненный рвения. Очевидно, начальник сказал ему, что я профессиональный контрабандист, и видимо я был первым, с кем ему пришлось столкнуться. Немного погодя первый таможенник протянул ему мою дорожную сумку и он отошел с ней на длинную бетонную скамейку в центре комнаты.