Венера с пистолетом
Шрифт:
– Я картин не краду, – сказал я неуверенно.
Элизабет спросила ясным, бодрым голосом:
– О какой картине мы говорим?
– Мы пока не знаем, – хмуро процедил Линдеман.
– Разве у вас нет заявления о пропаже?
– Мы это проверяем.
– Ценные картины не пропадают так, чтобы кто-нибудь этого не заметил. И она не могла принадлежать Бернару, я его тоже немного знала – у него никогда не было таких денег. У экспертов – искусствоведов их никогда нет. Она, должно быть, принадлежала клиенту. Так, а на кого он работал?
– Мы не знаем.
– Боже мой, вы многого не знаете. Могу поспорить, там вообще не было картины.
– Фроляйн, мы должны проверить каждую возможность.
– Это как раз то, чего вы не делаете. Вы рассматриваете только одну возможность: что у него была картина, ее украли, и любой, кто хоть как-то связан с искусством и был здесь в ту ночь – преступник. Вы действительно детектив?
Он покраснел и напрягся, твердо держа стакан с пивом перед собой, как шпагу при салюте.
– Фроляйн, я требую, чтобы вы не говорили со мной подобным тоном.
Должно быть, пришло время вмешаться мне и осадить его.
– Так ведь это вы начали. Сидите здесь, обвиняя меня в убийстве, краже и еще Бог знает в чем. Считаете, мне это нравится?
– Я не обвиняю!
– Да вы дурака из меня делаете.
Он отхлебнул пива. А потом, когда голос снова стал ему повиноваться, заговорил:
– Вы возите контрабандой картины?
– Я торгую антиквариатом.
– Но тем не менее провозите и незаконный груз?
Я пожал плечами.
– Все возят контрабанду.
Конечно, он вышел на меня через таможню.
– Но вы делаете это постоянно, за деньги, – настаивал он.
– Ну и что? Я не нарушаю никаких швейцарских законов.
Разве только иногда провожу пистолеты калибра.22, или скрываю некоторые улики и умышленно направляю криминальную полицию по ложному следу…
– Итак, вы это делаете! – торжествующе воскликнул он.
– Не надо менять чужие законы. Что вы думаете насчет всего золота, что хранится в Швейцарии? Все оно добывается на золотых приисках вашей страны? Да половина этих сокровищ привезена нелегально – по другим законам. Вы собираетесь трясти всех контрабандистов золота? Черта с два вам это кто-нибудь позволит. Швейцария делает на этом хорошие деньги. Точно также извлекается прибыль и из искусства. Не надо раскачивать лодку, в которой сидишь.
Элизабет открыла огонь с фланга.
– Мы, конечно, должны будем сообщить об этом нашему работодателю. Он сам решит, обращаться ли ему к вашему начальству.
Итак, торжество Линдемана долго не продлилось. Он еще какое-то время хмуро рассматривал свой стакан с пивом, видимо пытаясь найти там полезные зацепки, потом кашлянул и спросил:
– Вы завтра едете в Вену?
– Да.
– Я хотел бы знать где вы там остановитесь.
– Мы этого не знаем. Но скоро я вернусь. Хотите, позвоню вам? Тогда вы снова могли бы задержать меня.
Он покосился на меня и встал.
– Я узнаю о вашем приезде. До свидания.
Слегка поклонившись Элизабет, он вышел.
Мы долго молчали. Я решил использовать паузу, чтобы заказать двойное виски, и никак не мог понять: голоден я по-прежнему или нет. Потом Элизабет сказала:
– В следующий раз, пожалуйста, не впутывайте меня в свои дела с полицией.
– Смешно но я собирался сказать совсем обратное. Мне необходимо, чтобы вы были рядом.
– Я не люблю полицейских, считающих, что они боги, жестко отрезала она.
– К сожалению, их не переубедить.
– Как вы считаете, он перестал вас подозревать?
– А он меня ни в чем и не подозревал. Просто гнал из страны на общих основаниях. Он ни за что не отпустил бы нас, будь у него хоть малейшая зацепка. Вообще, вряд ли он ведет дело Анри. Слишком он мелкая сошка.
Черт, я же хотел виски. Перекусить я могу и завтра. Где этот чертов официант?
– Зачем вы признались, что провозите контрабанду? – спросила Элизабет.
– Мои действия не противоречат местным законам. А он пусть считает меня профессиональным мошенником. Это отвлечет его от мысли о моей связи с Анри.
Элизабет рассеянно кивнула. Появился официант, я сделал заказ. Когда тот ушел, она спросила:
– А бизнес ваш не погорит из-за этого признания? Итальянские таможенники скажут французским, те голландским и так далее.
– Нет. Таможенные службы не ведут подобных переговоров, Их методы и законы слишком разные. Потом, таможня имеет доход от конфискованного имущества. Поэтому, когда везут контрабандный товар из Лондона в Италию через Францию и итальянцы знают об этом, они никогда не дадут столь ценной информации французам. Предпочтут подождать, когда груз прибудет в Италию и получат и золото, и славу.
Элизабет внимательно посмотрела на меня.
– Я думаю, что именно из этого вы извлекаете выгоду.
Она неожиданно зевнула и сразу извинилась:
– День был длинный и напряженный. Я действительно испугалась, когда они сняли вас с поезда.
– Да это просто часть моей работы.
Она кивнула с отсутствующим видом и встала.
– Увидимся завтра утром, Берт.
Я еще некоторое время посидел, раздумывая, голоден я или нет. Может, заказать еще виски? Но сил принять хоть какое-то решение не осталось, и я, с трудом передвигая ноги, пополз к своей постели.
Утро началось медленно и тоскливо. К тому времени, когда я окончательно проснулся, Элизабет уже куда-то ушла. И я решил заглянуть в Landesmuseum и рассмотреть Radschlosspistoles и Luntenschnapphahnschlosses [37] . Странно, для меня немецкий звучит скорее как спецификация, чем как язык. Но надо отдать должное: в Цюрихе много хорошего старого огнестрельного оружия.
Элизабет нашла меня в баре «Централь» в половине первого, мы хорошо позавтракали и в половине третьего уже поехали в аэропорт.
37
Пистолеты с колесным затвором и запальные затворы – нем. – прим. пер.