Венера туберкулеза
Шрифт:
– Собаку дожирать будем?
22. Статус фантиков
– Эй ты! Да, ты. Которая в розовом. Иди сюда.
Симпатичная девочка покорно вскакивает со своего места, подбегает по требованию и встает в ряд к четырем другим красавицам. Взрослая женщина властно сидит перед ними на стуле и беззастенчиво их рассматривает. Рынок моделей.
– А сейчас на подиум выйдут самые юные манекенщицы, - слышится голос диктора.
Здесь на него никто не реагирует. В то время, когда для зрителей идут показы, за кулисами праздника моды бурлит
– Ты, - менеджер Артем Кривда, исполняющий функции переводчика для итальянской модельерши, выслушивает патронессу и показывает пальцем на одну из моделей, - ты не подходишь.
Девочка удалена. Огорченная, она отходит в сторону. Работа не останавливается.
– А кто такая из вас Миколяева?
Брюнетка скромно поднимает руку.
– Ясно, - Артем копается в своих бумагах, - ты в Ив Сен Лоран работала, да?
Девушка скромно махает головой.
– Хорошо. Завтра до шоу никто не должен больше ни у кого работать. Кто-нибудь из вас еще к кому-нибудь на завтра записывался? Главное, чтобы вы мне сейчас не врали.
Затаившееся молчание.
– Спасибо, до завтра.
Отбор среди отборных красавиц закончен. Модельерша выключает видео камеру, на которую снимала фигурки и лица тех, кому уготовлена честь представлять ее талант на московском подиуме. Модели – самые бесправные элементы этого бизнеса. Любая публичность – это грандиозные метаморфозы личности. Закулисье разительно отличается от представления. Наиболее нелицеприятно это выглядит у политиков. Закон, к которому все они предпочитают апеллировать, это всего лишь сцена в день премьеры, на которой идет показ спектакля, созданного в темных уголках театра, подальше от этого самого закона.
– Завтра, - давала как-то указания руководитель PR-департамента образовательной Корпорации Елизавета Петровна, - весь состав редакции отправляется в Подмосковье. Знаете, зачем, да?
– Знаем, - вяло ответили сотрудники, - а, ночевать там обязательно?
– Да, обязательно.
Учредительный съезд Партии Z., принимавшей чуть позже участие на выборах в Государственную Думу РФ, проходил в доме отдыхав 30 км от столицы. На наши плечи начальство возложило самые черновые вопросы – регистрация, протоколы, расселение – организация работы съезда. Трудилось над этой задачей человек 15, зачерпнутых из стен Корпорации. Те, кто не смог избежать внепрофессиональной деятельности, получил одноразовую премию. Куда больше денег было отдано для того, чтобы наполнить созданные нами формы содержанием. Участники съезда были обеспечены проездом на это политическое действо со всех концов нашей необъятной родины, проживанием, питанием, вином и водкой. Все бесплатно. Днем шли скучные заседания, вечером пили, и пили страшно. Самый грандиозный размах получил заключительный банкет.
– Тимофей, - начальница была уже слабо адекватна, но продолжала давать указания, - я здесь где-то пиджак потеряла. Поищи, пожалуйста.
Какая же она бухая.
– Да, конечно, я посмотрю.
Делать мне что ли нечего, искать чей-то пиджак в этом вертепе. На весь зал орала музыка, кучка танцующих перестала замечать что-либо, кроме себя, глаза толстых мужичков горели. Остались самые отвязанные. Какой-то тип рыскал между безлюдных столиков в поисках застоявшейся бутылки, пьющие быстро выпили всю халяву, а ушедшие забрали все с собой. Пусто. Но несколько очагов еще теплились. Я подсел туда, где было больше женщин.
– Мы тут все из Биробиджана, - жирдяй положил мне руку на плечо, - приезжай к нам. Я офицер внутренних войск. Если пьешь, напоим, если не пьешь - мы тебе здоровенную головку гашиша подгоним, - руками он показал такой объем камня, что сам, видимо, пришел в восторг от его размеров, - связи то у меня остались, не жалуюсь.
Лучше бы сейчас выпить предложили. Вон, пол пузыря у них стоит, молчат о нем.
– Телефончик оставьте, буду в Биробиджане, словимся. Ваше предложение меня заинтересовало.
– Тимофей, - моя начальница снова звала меня, - я здесь кому-то сотовый дала позвонить и не помню кому. Поищи, пожалуйста.
Вовремя. Биробиджан уже утомил, но насел так, что не давал продохнуть. Приходила пора менять лица.
– Да, конечно, я посмотрю. А пиджак?
– Пиджак? – я напомнил ей что-то забытое, - Пиджак не надо. Главное – сотовый.
С начальницей еще тяжелее. Удаляюсь искать. К кому бы притусоваться. Из всей редакции на последнюю ночь здесь остался только я, теперь хожу неприкаянным. Надо бы подналечь на спиртное. Станет легче. Цепляюсь к биробиджанцам, продвигающимся в номера. Их группа разделяется на две, какие-то незнакомые делегаты зовут меня к себе. В номере бардак, вонь и кто-то спит. Громко включают музыку.
– Мы из Ижевска.
– Я местный. А, че у вас там?
– Ты не знаешь? Стрелковое оружие. Самое лучшее в мире.
Надо было как-то поддержать разговор:
– Достать можете?
– Пить будешь?
В стопку что-то льется.
– Буду, конечно. А че за водка?
– Так себе.
Я засаживаю, сразу начинает выворачивать, пытаюсь не упасть в грязь лицом и сдерживаю рвоту, недолго, это невыносимо, выбегаю на балкон и меня пронзительно рвет вниз. С соседнего балкона слышу слова возмущения:
– Сколько можно! Когда же вы, мрази, успокоитесь.
Возвращаюсь.
– Между первой и второй перерывчик небольшой. Еще будешь?
– Нет. Пожалуй, нет.
Бутылка стоит на столе почти полная, а пол у них уже изрядно заблеван.
– Мы допускаем возможность достать тебе ствол.
– Спасибо за доверие. Завтра на трезвяк переговорим.
– Приходи после завтрака с пузырьком.
Они пишут на листочке номер свей комнаты. В коридоре натыкаюсь на шатающуюся фигуру:
– Ты в армии служил?
– Нет.
– А, давай я тебя буду охранять.
– Сам разберусь.
Его это не устраивает, он пытается схватить меня, человеку не хватает общения:
– А ты куда?
– Спать. Съезд окончен. Скоро будем в парламенте. Понимаешь? Ты готов, - ну у него и рожа, - выступить перед телекамерами на всю страну.
Я вталкиваю эту пьяноту в чьи-то аппартаменты. Наконец-то приходит спокойствие. Начало процессу создания Партии Z. было положено директором Корпорации пару месяцев назад.