Венера
Шрифт:
Я открыла рот, чтобы наорать на него, выдавить из себя крик отчаяния, сказать ему, что я не такая эгоистичная сука, какой он меня видит. Но как только я собралась это сделать, Дамиан резко дернулся ко мне, наклонился и прижал свои губы к моим.
Я замерла лишь на секунду, сбитая с толку его действиями, уперлась в грудь ладонями, но Дамиан был слишком сильным, чтобы с ним справиться. Он целовал меня еще несколько секунд, после чего отстранился, но меня из тисков не выпустил:
— Прежде чем читать мне свои проповеди, начни соблюдать свои же заповеди, — прошептал он с дикой злостью в глазах, — ты думаешь, я
Что? Откуда, черт побери, он знает про него? Видимо, шок, отразившийся в моих глазах, позволил Дамиану понять, о чём я подумала.
— Вижу, ты удивлена, — усмехнулся он, — не переживай, я никого не убивал ради этой информации. Ты отменно болтаешь во сне, Венера. Казалось бы, после таких секс-марафонов спи, как убитая, так нет же, тебя ночью прямо не заткнуть.
— Почему ты не рассказал об этом раньше? — я нахожусь в полном шоке от информации, и мне нужно время её переварить.
— Зачем? Мне интересно было послушать про этого идиота, — сквозь зубы рычит Дам.
— Так весь сыр-бор из-за него?
— Разве я похож на молодого, обиженного мальчишку? Я просто хочу, чтобы ты поняла одну вещь: те люди, которые однажды сделали говно в твоей жизни, имеют привычку рано или поздно возвращаться к твоему порогу, в надежде всё убрать и подмести, но запомни одно! Перестав с тобой общаться, они наказали не тебя, они наказали себя, и за это ты должна сказать им спасибо. Спасибо за то, что ты ничего им не должна.
Он снова наклоняется ко мне, но я уже готова к чему-то подобному, резко толкая его в грудь, я отстраняюсь, делая два шага назад.
Я вижу, как его глаза переливаются синевой: от яркой краски до тёмной, словно ночное небо заволокло всю радужку.
Он стремительно приближается, закидывает на плечо и бросает меня с размаху на кровать так, что я подлетаю.
Моя злость застилает глаза. Она расползается по всему телу, проникая в каждую клеточку от кончиков волос до кончиков пальцев.
— Ну уж нет! — кричу я и вижу, как вслед за мной на кровати уже появился Дамиан, нависая надо мной и прижимая руки сверху, у изголовья.
— Ты чувствуешь эту злость? — он смотрит прямо, не позволяя мне отвести взгляд, — держись за неё, она поможет тебе справиться.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я настолько зла, что, не сдерживаясь, вгрызаюсь в его нижнюю губу. Дамиан закрывает глаза, но совсем не морщится. Он столько причинил мне боли своими словами, что я в состоянии аффекта вжимаю свои зубы еще сильнее, чувствуя, как по нашим подбородкам течет теплая вязкая жидкость. И в этот момент до меня доходит, что я сделала, осознание этого отрезвляет и помогает прийти в себя. Я осторожно отпускаю его губы и вижу последствия своей вспышки гнева. Нижняя губа в клочья, залитая, гранатового цвета, кровью. Она стекает вниз прямо на моё лицо.
— Я совсем не принц, и не белый конь, вовсе не белый. Я могу сравниться лишь с всадником Апокалипсиса. Задумайся, нужно ли тебе это.
После этих слов он резко встает и выходит из комнаты, сквозь бубен в ушах я слышу, как захлопывается входная дверь. Рукой размазываю всю кровь по своему лицу и, свернувшись в позу эмбриона, остаюсь тихонько лежать в кровати, пытаясь в одиночестве справится с вихрем, что начал набирать обороты в моей душе.
Глава 25
Слово —
Я не переставала об этом думать и спустя месяц, направляясь в родной аэропорт на очередную смену.
В то злополучное утро я окончательно и бесповоротно поняла одну вещь: всё, что говорил Дамиан — правда. Пусть это было в злой и грубой манере, но именно подача слов помогла мне задуматься о них глубже, чем я бы могла при других обстоятельствах.
Мне казалось, я нарисовала свой новый мир сказочным и прекрасным, а оказалось, что я чертовски паршивый художник. Некоторые получились довольно-таки уродливыми, а я… Ну, а я выглядела на их фоне самой уродливой.
Моя страсть не оставила места для разума, это привело к тому, что я снова очутилась там, откуда начала. В прошлый раз я пыталась избавиться от комплексов, встретив достойного мужчину. Сейчас же мне не требуется ничего подобного.
Не смотря на жёсткую «терапию от Дамиана», кое-что я всё-таки уловила. Мне не требуется чужое мнение и одобрение, чтобы знать, кем я являюсь. Слова Дамиана были грубы, но как же они мне подходили. Очевидно, что с таким девизом по жизни трудно представить себе ситуацию, в которой можно сломаться. Нет, теперь я знала, как я должна себя чувствовать, и совсем не нужно выбивать из себя негативные эмоции по принципу клин клином.
Признаюсь честно, в тот момент всё же обошлось не без помощи. Верный друг и товарищ в лице Нелли пришел оказать мне поддержку.
Мы сидели на полу в коридоре, не в силах дойти до дивана, и пили вино из чайных кружек, случайно отрытое в глубине холодильника. Нелли сказала, что терпким напитком сердечные травмы не залечить, но и водой с чаем этого тоже не сделать. Поэтому было решено пить, но не предаваться унынию. Мы просто наслаждались вкусом и разговаривали.
Она рассказала мне, что познакомила Андрея с бабушкой, и я была искренне рада за то, что Нелли смогла признать свои ошибки в прошлом и отпустить весь негатив, освободив тем самым место в своей душе для новых чувств. Андрей оказался принцем на белом коне, завоевавшим принцессу из высокой башни, окруженной огненным рвом. Испытание огнём было пройдено с отличием, чем Агата Витольдовна поспешила поделиться с внучкой и дать свое согласие на их брак, чем вызвала шок и ступор у Нелли, и счастливую улыбку у Андрея. Вот таким легким взмахом руки бабушка посватала свою кровиночку замечательному мужчине.
Мне больше не приходилось забирать её из дома на работу, потому что это делал Андрей. Поэтому я ехала в аэропорт, с откинутой крышей в машине и наслаждалась первыми летними деньками. Ветер трепал мои волосы, заворачивая их в замысловатые прически, и мне оставалось только радоваться, что я выехала на работу намного раньше — успею привести себя в порядок.
Я прошла в зал для брифинга, и мой рот открылся от удивления, когда я увидела там Влада, сидящего на первом ряду.
Он сидел со скрещенными на груди руками, и с усмешкой меня разглядывая. Я знала, что он был долгое время на больничном, залечивая раны, которые нанес Андрей, но давно уже приступил к работе. Первое время я радовалась, что нам не приходилось пересекаться, потом и вовсе забыла про него.