Венера
Шрифт:
Однако, хотя мое тело оставалось спокойным, ум мой яростно работал. Так называемая «подсолнечная» волна надвигалась, как стена, выталкивая нас с солнечной стороны Венеры. Если обломки кораблекрушения и тело Алекса находились на этой стороне планеты, то они оставались недостижимы - без резкого снижения и сброса высоты нам никак до них не добраться. Просто не успеть. В таком случае нам пришлось бы ждать месяц, пока медленное вращение планеты не переместит район Афродиты на затемненную сторону.
Вряд ли у Фукса хватило бы припасов,
Нам пришлось простоять у люка несколько часов. Это тянулось, пока не сменилась следующая вахта. Тогда Фукс сурово посмотрел на меня и сказал:
– Возвращайся в свою каюту, Хамфрис. Ты тоже, Маргарита.
Движения корабля к этому времени заметно сгладились, хотя «Люцифер» все еще порой подкидывало - вместе с моим желудком.
– Ты слышишь меня?
– повысил голос Фукс.- Я не повторяю приказ два раза! Шевелись!
– Да, сэр,- ответил я и повел за собой Маргариту в сторону ее каюты.
Отворив дверь, она в нерешительности переступила порог. Повернувшись ко мне, спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно,- кивнул я. 3а ее спиной я мог видеть, что за апартаменты предоставил ей Фукс. Скорее всего, это каюта раньше принадлежала первому помощнику, который погиб, спасая Родригеса. Расположенная рядом с каютой Фукса, комната значительно уступала ей в роскоши. Как я заметил, между каютами не было двери.
– Анемия больше не беспокоит?
– спросила она.
– Сейчас есть куда более неотложные проблемы,- отозвался я. Словно в подтверждение моих слов, палуба нырнула под ногами, бросив девушку в мои объятия. Я с готовностью подхватил Маргариту, прижав к груди обеими руками.
Она мягко освободилась. Возможно, я всего лишь тешил себя надеждой.
Затем как ни в чем не бывало Маргарита продолжала проявлять ко мне участие, причем делала это, по всей видимости, совершенно искренне.
– Мы не знаем, насколько хватит этого переливания…
– Не думай об этом,- отмахнулся я.- Лучше скажи - что он делал с тобой?
Бе спина гордо выпрямилась.
– О ком это ты?
– О Фуксе. Что он с тобой делал?
– Это тебя не касается,- фыркнула Маргарита.
– Неужели? В самом деле?
– Нет. Не имеет.
– Ты ведь пыталась спасти меня, не так ли?
– Ты имеешь в виду - переспала ли я с ним для того, чтобы помочь тебе?
– Да.
На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой ее мать: такое холодное, стальное и суровое выражение было на ее лице.
– Не льсти себя надеждой,- сказала она. Я почувствовал, как во мне закипает злоба.
– Значит, ты спишь с ним, чтобы защитить себя.
– Та-ак… И это ты все носишь в себе? Раздосадованный, я выпалил:
– А что еще я могу думать? Ледяным тоном Маргарита сообщила:
– Я не отвечаю за то, что происходит в твоей голове, Ван. И то, что происходит между капитаном Фуксом и мной,- наше дело. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
– Ты не понимаешь, я…
– Нет, это ты не понимаешь,- зловеще проговорила она.- Ты думаешь, что я автоматически шлепнусь в постель к первому самцу на борту только потому, что он капитан?
– Но ведь именно это делала твоя мать, разве не так? Ожидая пощечины в ответ, я инстинктивно подался назад. Но вместо этого она ответила словами - и они оказались
гораздо чувствительнее пощечины.
– Ты ведь ревнуешь, да? Сначала мать предпочла Родригеса и не обратила внимания на тебя, а теперь ты ревнуешь меня к Фуксу.
– Я не хотел тебя обидеть.
– Побеспокойся о себе, Ван. Я вполне могу позаботиться о себе сама.
С этими словами она развернулась на каблуках и вошла в свою каюту, плотно прикрыв за собой дверь. Она не хлопнула ею - конструкция двери этого не позволяла, но задвинула ее за собой с решительным стуком.
– По-моему, я сказал тебе идти в свою каюту.
Я оглянулся и увидел за своей спиной Фукса, всего в десяти метрах. Как давно он стоял там, я мог только догадываться.
– Сейчас же!
– рявкнул он.
В этот момент я пожалел, что я не Бэтмен. Так мне хотелось прыгнуть вперед и вцепиться ему в глотку. Вместо этого я понуро побрел в каюты членов экипажа, послушно, как беззащитный коротышка, которым я, в сущности, и был на самом деле.
Даже несмотря на обуявший меня страх, я не мог не почувствовать напряжение в каютах экипажа. Никто из азиатов-крепышей не обратил на меня ни малейшего внимания, пока я залезал в свою койку и закрывал за собой экран «шодзи». Все столпились вокруг длинного стола в центре комнаты, склонив головы, и бормотали что-то друг другу на своем азиатском языке.
Я слышал интонации разговора через тонкий полупрозрачный экран, наверное, сделанный из рисовой бумаги. Этот разговор резко отличался от прежней болтовни, которую мне доводилось слышать с их стороны. Я пытался убедить себя в том, что это всего лишь игра воображения и я на самом деле не могу понять, о чем они говорят. И все же меня не остав-
ляло чувство, что они что-то затевают. Экипаж охватило беспокойство. Что-то встревожило их не на шутку, и они не переставая говорили об этом.
По крайней мере, когда я улегся, прыжки и нырки корабля мало-помалу поутихли. «Наверное, мы уже на затемненной стороне,- убеждал я себя сквозь наступающий сон,- или опустились так низко, где над нашим кораблем не властна приливная волна атмосферы».
Наконец меня настиг сон, сквозь который пробивалось бормотание азиатов, словно странная гортанная колыбель.