Венок Альянса
Шрифт:
– У тебя что, в самом деле комплекс проклятости? – Андрес вытащил из автомата всклокоченную, перемазанную чем-то вроде мазута голову, в руке сжимая какую-то деталь, - за что ему тебя ненавидеть? Ну, или мне, или кому-то? Ты что, кому что-то сделал, ты кого-то пытал, убивал, зомбировал? В том, кто тебя сделал, ты не виноват, отцовскими идеями тоже некогда было проникнуться, к тому времени, как Корпус загнулся, ты ещё в пелёнки гадил…
Алан, насупившись, прожигал взглядом пол.
– Как-то обычно… у детей врагов дружбы не получается… Ладно бы, ну просто не ненавидел, просто совсем не имел интереса, но он здесь, он говорил, что Офелия с ним… Он говорил со мной вчера, расспрашивал о моей жизни, о моей матери, обещал, что… Что я совсем скоро встречусь с ними вновь, что всё будет хорошо, семья будет вместе… Что мы – одна семья… Откуда в нём это – столько…
«Доброты, прощения, любви, заботы» - мысли Алана метались от одного слова к другому, и ни одного не могли выбрать.
Андрес
– Не, похоже, так просто всё быть не могло, тут повозиться придётся… Ну не знаю даже, что сказать тебе, Алан. Сам попробуй понять это. Я вот, в конце концов… И изначально тебя, в общем-то, не собирался ненавидеть, но предполагал же, грешным делом, когда Виргиния заговорила о своих подозрениях, что это и ты можешь быть… Мало ли, может быть, это, пока ты наблюдался у врачей, с твоими мозгами что-то сделали, мир-то не без добрых людей, чтящих добрые традиции Корпуса… Но пообщался с тобой и понял – ты и сам от жизни огрёб… А Андо… Ну может, я и неправильно всё понимаю… Но понимаешь, мы ж не только продолжение своих родителей, мы и сами по себе кто-то, нам свою жизнь жить… Особенно теперь. Не для того ведь они за нас умирали, чтоб мы и теперь продолжали войну… То есть, знаешь, парень, я сам не пацифист ни в коей мере, во мне самом война – не закончена, я просто знаю это, и знаю, почему, и знаю, что это разумно, оправданно… Пока есть вот такие сволочи, как… как этот Виктор. До тех пор и в моей жизни смысл есть. Чтобы, если кто-то, как вот сейчас, не успел – случайные лорканцы, рейнджеры Альянса… Я сам успел, быть может. Раздавить гадину. Но вы-то не должны. Вы-то – дети.
Проходя мимо рубки, Андо услышал любопытный разговор.
– Да, что ни говори, а мальчишку-то понять можно… - генерал Аламаэрта медленно покручивался на кресле, ощущение, видимо, ему неосознанно нравилось, их собственные кресла были неподвижны и вообще малоудобны, - много, конечно, об этом говорят наши святейшества… Да много понимают тут! Думается мне, ваши женщины интересуют молодых не тем, что демонстрируют свои прелести или сексуальную доступность, как у нас говорят, это-то не самое интересное, хотя и это, конечно, тоже… А умом своим. У одной вашей женщины, даже самой простой, ума больше, чем у нас на целую женскую церковь придётся. Я вот говорил с Далвой, вашим медиком… Приятная женщина. Серьёзная, образованная, степенная. И не видел я, чтоб она обнажалась и завлекала мужчин. А вот умной беседой – это да, завлечь может… Жрецы б сказали, конечно, что в знании тоже живёт разврат… У нас вот женщины не учатся. Зачем им, вроде как? У них и так забот полно – дом обихаживать, детей растить, быт мужу обустраивать, чтоб доволен был… Зачем голову лишними заботами засорять… Хотя, конечно, нужно, чтоб женщина была набожна, чтоб детей в вере наставляла… Но они даже писание не читают сами, их и читать не учат. У них свои церкви, там с ними специальный женский учитель беседы ведёт – это обычно преклонных лет старец, уже физиологически не способный бросить какую-то тень двусмысленности, что остаётся один с чужими жёнами и непорочными девами… В общем-то, и всё общение у них, а обычно дома сидят. И что вот с них возьмёшь? Ну да, готовят, стирают, детишек рожают и нянчат… Оно конечно, с женой хорошо, тепло, и домой приятнее возвращаться… да сонно как-то. Я вот женат. Заставили… Ну, как – заставили, я и сам не так чтоб сильно против был. Нельзя без жены-то, одному тяжело, а в казарме или в родительском доме всю жизнь не проживёшь. Ну, жена… не так чтоб красивая, но ничего. Воспитания очень правильного, образцового, можно сказать. Прихожу – ходит вокруг, то, сё, лишнего действия совершить не даст, всё принесёт, всё сделает…
– Щебечет?
– Что? А, нет, это не принято. Жена молчалива должна быть, лишней болтовни у нас опять же не одобряют. Болтовня – удел жрецов. Жена должна быть тиха, глаза лишний раз не поднимать, без разрешения мужа не вставать и не садиться, быть расторопной, исполняя его приказания… Вот и представьте, какая это жизнь-то? Опять же, именно то, для чего женщина вообще… Ну, то есть, вот у вас для чего… Ну, как говорят – для чего… Не очень-то. Тоже не принято. Всё скромно, никакого излишества. Оно правда, мы об излишествах мало что знаем, так что обычно всем довольны. Но вот где знание – там и правда, недовольство. Какие там утехи, что плотские, что душевные. Не поговорить даже… Я как-то раз пришёл со службы мрачнее тучи – проблемы у нас тогда были серьёзные… Она носится – ужин, ванна для омовения, одежда моя домашняя, курительница для вечернего восхваления, смотрит, чего ещё пожелаю. Я ей давай рассказывать – сам не знаю, что нашло, так захотелось выплеснуть, пожаловаться… А она вытаращилась так – и в глазах ну ни капли понимания, просто вот девственная чистота. Как с животным или со стенкой говорю, честное слово. В другой раз выразился я, как Надзирающий за верой у нас надоел хуже не знаю чего – лезет в каждый след, где не понимает ни черта, с рекомендациями
– Ну, это как сказать… - прыснул капитан Ли, - хотя у вас наверное, представляю… Ещё додуматься надо.
На лице генерала отразилось полное непонимание.
– Ну, в ваших лекциях о развращённости других миров, видать, пробелы есть.
– А? Это вы, капитан Ли, о том, что ли…
– Ну, в нашем мире – да и не только в нашем, насколько знаю – такое мало, но бывает. Когда мужчина предпочитает не женщину, а другого мужчину.
По лицу лорканца пронеслась гамма эмоций.
– Помилуй всевышний… Всё же странные вы, сложно вас понять! Конечно, я не судья чужому пути, чужим традициям… Но как же такое возможно? Ведь из природы ж исходя невозможно. Как же у вас допускается такое?
– Ну, космические корабли, строго говоря, мать-природа тоже не создавала. Как допускается… Раньше хуже допускалось, у нас тоже нетерпимости всех видов во все времена много было. Но время идёт, мы становимся цивилизованнее, 23 век к концу идёт всё-таки… Ну, вот мне, если честно – как-то плевать. Меня это никогда не касалось, сам я мужчинами не интересовался, а мужчины, насколько я знаю – мной. И половина человечества, думаю, примерно так же считает. Личная жизнь, она на то и личная. Нет, много, конечно, и тех, кто не понимает, не принимает, очень агрессивно так не принимает… Из религиозных тоже соображений, или ещё каких-нибудь… Но это, опять же, не официальная позиция, а личное дело. Да и, то, что вы сказали – есть мужчина, есть женщина, и всё вроде бы просто – у нас и у вас да… А вот есть, например, расы, которые гермафродиты. Или делятся на иное количество полов.
– А какой ещё-то может быть пол, кроме мужского или женского? Средний, что ли?
– Вроде того. Что-то вроде рабочих, бесплодных особей у насекомых, или, наоборот – в зачатии нового существа участвуют два пола – мужской и женский, а вынашивает и выкармливает уже некий третий…
Система требовательно пискнула, сообщая о готовности к выходу из гиперпространства.
– Так… Что-то маркировка приводного маяка меня как-то тревожит… Какого чёрта их в сектор Центавра-то принесло? Хотя центавриане, как ни крути, конечно, народ интересный, да и с лорканцем центаврианину найдётся, наверное, о чём словом переброситься… не в плане религии, в смысле… А это ещё что такое?
– Капитан, сигнал с маяка. Биологическая угроза. Сам не верю в то, что вижу, но мы, похоже, возле Накалина.
– Вижу, к сожалению, Талес, и сам это прекрасно… Господи, господи, только скажи, что они на эту планету не садились… Системы «Золотого Дара» должны были ведь принять и расшифровать сигнал-предупреждение? Что у нас там по их сигналу, Талес?
– След уходит в атмосферу планеты… И снова возобновляется с отклонением… в… фиксирую…
– Что ж, будем надеяться, «Золотым Даром» теперь не управляют накалины. Господи, когда вернусь на Минбар, отправлюсь в Храм Майра на Дневное молчание… Я давно так явственно не вспоминал, что у меня есть нервы…
– На связи «Белая Звезда-44». Да… Капитан, вам стоит это услышать…
– Так, куда это нас опять занесло? Судя по карте, мы на границе освоенного космоса. Дальше на картах древних, конечно, ещё что-то отмечено, а вот перевода уже нет – видимо, лорканцы-то сюда точно не долетали… Ну, и нам не надо. Рассчитаем курс и в добрый путь отсюда.
– Сканеры что-то засекли!
– Живое что-то? В смысле, это чей-то корабль?
– Сложно сказать… скорее, это… Сейчас выведу на экран.
Перед их потрясёнными взорами открылась картина сражения. По-видимому, жестокого сражения, и по-видимому, совсем недавнего - яростно искорёженные листы металла, судя по тепловым датчикам, ещё не успели остыть в ледяной бездне.
– Кто это был? Мне с ходу в этих обломках ничего не опознать…
– Чей-то сигнал! Тут кто-то выживший есть!
– Можем поднять на борт?
– Думаю, да.
Для различных экстренных случаев накалин оставил им, сколько смог, инструкций, расписав лорканским шрифтом стены нескольких помещений. Делать ему это, ввиду того, что щупальца мало предназначены для держания какого бы то ни было писчего прибора, было очень непросто, поэтому успел он немного. Аминтанир регулярно бегал к этим стенам сверяться в том или ином вопросе.