Венок Альянса
Шрифт:
Бережно притворив стеклянные створки, Андрес вышел в сад. В свободные минуты он нередко выходил сюда – если многим, как он слышал, тихий шелест листвы и журчание ручьёв помогали успокоиться, прояснить и упорядочить мысли, то ему, пожалуй, нравилось, что здесь у него мыслей почти не было. По крайней мере, явных, ощутимых. К тому же, сад – не самое многолюдное место, и здесь он на какое-то время был избавлен от тревожного фона мыслей, которые резонансом усиливали его тревогу, и так не засыпавшую все эти дни даже ненадолго. Действительно ли это было предчувствием новых бед, или просто вымотанные ещё до этого
За деревьями он услышал голоса, а завернув по тропинке, увидел ползающих между корнями деревьев минбарку и дрази. Зрелище настолько потрясло его, что он остановился как вкопанный.
– Здравствуйте, леди. Потеряли что-то?
Шин Афал взглянула на него со смесью интереса и неприязни. С одной стороны, вызвала невольное уважение способность на глаз отличить женщину-дрази от мужчины – с Штхиуккой он едва ли был знаком, с другой, как-то теперь нужно найти возможность и слова объяснить ему, что Штхиукке неприятно, когда её называют в женском роде.
– Нет, всё в порядке, мы просто беседовали о цветах, - Штхиукка указала на поросль сейхтши между корнями ближайшего иэтшо.
– Этих? Э… а можно повторить для меня? Не столь давно примерно здесь же я споткнулся о заросли этих самых цветов, стало интересно, даже пошарился в справочнике, но, по правде, мало что понял… Меня, кстати, зовут Андрес Колменарес.
– Это честь для нас, Андрес Колменарес, - церемонно поклонилась Шин Афал, не поднимаясь с земли. Теперь уже Штхиукка посмотрела на землянина с нарастающим неудовольствием – уж не клеится ли он, часом? – строго говоря, споткнулись вы не о заросли, а о грибницу, она порой так оплетает верхний слой дёрна… Это сейхтши, его ещё называют Валенов корень…
– А, так вот это он? – Андрес взялся за крайний стебелёк с намереньем сорвать цветок и вырвал его с корнем, - ой… Нда, как-то вы нелестно о Валене-то…
Шин Афал посмотрела на него непонимающе, Штхиукка невольно прыснула.
– Вы невозможный человек, Андрес.
– Да, мне говорили…
– Вообще-то это довольно сложно – вырвать сейхтши с корнем, потому что его корневая система может простираться на метры вокруг. То, чему вы так улыбаетесь – это только часть корня.
– Вот как…
– Сейхтши отличается множеством интересных свойств. Одно из них мы обсуждали как раз незадолго до вашего появления. Все вот эти цветы – это всё сейхтши, хотя форма и цвет их стеблей и цветков сильно различает. Это символизирует наше единство. Все мы разные, но это только на внешний взгляд, есть то, что, пусть и не видно глазу, но объединяет нас всех. Кроме того, сейхтши – растение, в равной степени ценное для всех трёх каст. У воинов медики используют его в фармацевтике, жрецы используют в церемониях, а мастера – для приготовления красок.
– Потому и называют Валеновым корнем? Потому что, как учение Валена, объединяет касты?
– Да.
– Круто… - Андрес вдумчиво понюхал сорванный цветок, - даже жаль, что на Земле чего-то такого нет… Хотя может, и есть, в ботанике я не особенно силён. Первый раз заинтересовался ботаникой, кстати, я уже в космосе, точнее, на Лорке, когда прихватил там один местный цветочек… Насколько знаю, он ничего особенного не означал, просто рос там среди камней, такой сиротливый, чахлый… Мне его стало жалко, я подумал – чего хорошего ему тут расти? Выкопал, посадил в горшочек, решил, подарю Виргинии, когда мы её наконец найдём… За время, пока искали, он, кстати, неплохо так разросся… Зацвёл, сперва так
– Если у этого растения и не было символа, вы сами создали его, - улыбнулась Шин Афал, - так Виргиния получила свой подарок?
– Ага. Стоит теперь в её комнате, создаёт хоть какой-то уют… Нарвать себе, что ли, Валенова корня букет, пусть символизирует… Да, отличное растение, про нас всех. Основа вроде как одна, а поди угадай, что вырастет…
За прошедшее время шиМай-Ги научилась читать эмоции на сдержанных лицах минбарцев, и сейчас эти лица не говорили ей ничего хорошего, ничего утешительного.
– Он умирает? Умирает?
– Сожалеем. То, что он пережил… невозможно пережить, даже для очень сильного человеческого организма. А организм Майкла был и так ослаблен болезнью, которая привела его к слепоте.
– Ничего нельзя сделать? Совсем ничего?
– Это тот случай, когда мы и рады бы дать какую-то надежду, но её нет. При максимальном уходе он проживёт ещё, быть может, неделю… но едва ли ещё выйдет из комы. И честно говоря, мы не видим смысла в том, чтоб обрекать душу мужчины, воина на дополнительные страдания в теле, которому уже не жить и не стоять в строю…
Тучанк повернулась к Маркусу, как к тому, кто, из собравшихся, был, по её мнению, наиболее влиятельным лицом.
– Позвольте мне! Я знаю, я смогу! Я должна забрать его на Тучанкью!
– Зачем, Май? То есть, если вы хотите сказать… что хотели бы, чтоб он был погребён на земле, где вы встретились… - Маркус сглотнул. Говорить это было тяжело, особенно тяжело сейчас. Беда не ходит одна…
– Нет! Там я смогу спасти его!
– Разве уровень вашей медицины…
– Не медицины, - тучанк нетерпеливо переступила с ноги на ногу, как никогда, слова чужого языка давались ей с трудом, так мало было подходящих эквивалентов, так не хватало понятий, - на моей земле… есть способ иногда спасти умирающего… Это древняя легенда… Не все верят, но когда-то давно, во времена ещё до пришельцев – все верили… Песня Вереска…
Маркус аккуратно взял разволновавшуюся тучанк за плечи и усадил на скамью, успокаивая.
– Есть в болотах… Самых больших болотах нашего мира, окружённых самыми большими полями вереска… Великое Древо… Оно не подобно видом вашим деревьям, и не подобно свойством. Очень сложно найти его в туманах болот. Но кто верит, кому необходимо – тот найдёт. Оно огромно, кроны его уходят к небу, ветви его свисают шатром до земли, корни его доходят до сердца мира. В коре его глубокие большие трещины, внутри сердце дерева… нутро… подобно желе… Тот, кто хочет спасти своего умирающего, приносит его к Великому Древу и погружает в его нутро. Если умирающий силён духом – Древо поднимет его своими соками по стволу к кронам, туда, где обитают духи, и духи решат – этому храброму жить… И тогда Древо роняет на землю плод, и когда этот плод раскалывается – из него встаёт умиравший, но живой. Он может быть иным видом, но это он, его память, его душа. Май-Кыл сильный, Древо вернёт его к жизни! Я прошу вас дать мне корабль, какой может вести тучанк, и позволить увезти Май-Кыл на мою родину!