Венок из одуванчиков
Шрифт:
На столе у Аллы Игнатьевны, как обычно, лежал ворох бумаг, которые она внимательно изучала.
– Здравствуйте, Алла Игнатьевна, – поздоровалась Яна, и женщина подняла голову. – А вы не знаете, где Алина Григорьевна?
– Здравствуйте, здравствуйте, Яночка… – озабоченно пробормотала Алла Игнатьевна, и Яна сразу почувствовала, что ей стоило приехать чуть позже. – Алина у Михаила Викентьевича, и, кажется, надолго. Опять воюет с ветряными мельницами. А я ее предупреждала, что он сегодня не в духе… А вы, наверное, роман привезли?
– Да, – кивнула Яна.
– Боюсь,
– Он на флэшке, – вздохнула Яна, – а ее я оставить не могу.
– Тогда ждите, – пожала плечами Алла Игнатьевна. – Самое обидное, что ничегошеньки у нее не получится. Хоть она ему научный трактат напиши и целую толпу маркетологов приведи. Все равно он по-своему поступит…
– А что случилось? – поинтересовалась Яна.
– Наш Михаил Викентьевич совсем рехнулся на старости лет. Говорит, будем делать эротические романы. В обложке и в переплете. Это, говорит он про переплет, подарочный вариант… Так вот я никак в толк не возьму: кто же такой подарок купит? Разве только престарелый, уж простите, Яночка, онанист своему другу, такому же престарелому онанисту…
Яна в красках представила эту картину и, не сдержавшись, хихикнула.
Алла Игнатьевна подняла на нее темные серьезные глаза:
– Вот и мне смешно. Только я сижу и молчу в тряпочку. А Алина, нет бы посмеяться и сделать, что просят, пошла спорить, объяснять, доказывать… Ну вот и…
Из-за двери донесся дребезжащий голос главреда и звонкий – Алины Григорьевны. В этот момент Яна редактору не завидовала. Уж лучше здесь, под дверью, чем там, на амбразуре. Яна, правда, вообще никогда бы не смогла стоять и доказывать что-то высшему начальству, даже если бы была уверена в том, что она права, а начальство – нет. С Михаилом Викентьевичем она столкнулась всего один раз за время своей долгой работы, но этого раза ей хватило, чтобы понять, как далек этот человек от того, что происходит вокруг, и как ему страшно оглянуться и проверить, насколько его представления о жизни совпадают с тем, что происходит в действительности.
– Вот, я же говорила… – покачала головой Алла Игнатьевна. – Бессмысленно. Бесполезно. И Алина не хуже меня об этом знает.
– Эротический роман, – пробормотала Яна, у которой в голове до сих пор не укладывалась абсурдная идея, осенившая главреда. – Я бы точно не смогла писать такое. Мне от четвертой сторонки по заказу тошно становится, а тут, представьте, такая четвертая сторонка на каждой странице… Это как…
Закончить свой монолог Яна не успела, потому что тяжелая деревянная дверь открылась и на пороге возникла худенькая фигурка несгибаемой Алины Григорьевны и главреда. Судя по лицам обоих, ветряные мельницы так и остались непобедимыми, однако в глазах Алины Григорьевны все еще горел тот огонек, который всегда оставлял ее авторам надежду на лучшее.
– Здравствуйте, Алина Григорьевна, – поздоровалась Яна, пряча глаза от сердитого взгляда, которым немедленно окинул ее главред.
– Здравствуйте, Ясечка. – В голосе Алины Григорьевны проскользнуло облегчение, словно Яна могла ей чем-то помочь. – Вот вы говорите, Михаил Викентьевич, что у нас нет хороших авторов. Так вот и неправда все это. Ясечка… Яна Нагибина – замечательный автор. Она…
– Замечательный, говорите… – продребезжал Михаил Викентьевич. – Чудненько, чудненько… Вот сейчас мы и посмотрим, какой Яна Нагибина замечательный автор…
От его голоса и взгляда у Яны самой что-то задребезжало внутри. Михаил Викентьевич с деланой галантностью протянул обе руки, приглашая женщин посетить святая святых – его кабинет. Яна почувствовала легкую дурноту – утренняя яичница пала смертью храбрых в неравной борьбе с огнем, поэтому пришлось обойтись без завтрака. Впрочем, Яна подозревала, что тошнота появилась не столько по причине голода, сколько от недобрых предчувствий, которые наполнили ее, когда она во второй раз в жизни ступила на порог начальственного кабинета.
Михаил Викентьевич уселся за большой стол из темного дерева с затейливыми резными ножками и жестом предложил Яне и Алине Григорьевне занять высокие стулья, стоящие напротив стола.
– У вас есть с собой что-нибудь из ваших опусов? – поинтересовался Михаил Викентьевич, смерив Яну полупрезрительным взглядом.
– Да, – коротко ответила Яна, чувствуя, как каменеет подбородок.
– Хотелось бы полюбопытствовать…
– Роман в электронном виде, – чугунным голосом ответила Яна.
– Да, в этих железках я не силен, – снизошел до признания главред. – Может быть, вы поможете, Алина Григорьевна? – кивнул он в сторону новенького компьютера, украшавшего его стол. – Вы у нас женщина прогрессивная, идете в ногу со временем. Работаете вот дома, в то время как все наши редакторы в издательстве сидят…
«В издательстве… издевательстве… помешательстве… – теребила рифмы Яна. – Мы работаем в издательстве – это просто издевательство… И боюсь, что помешательство всем нам в скорости грозит…»
Наблюдая за Алиной Григорьевной, включавшей компьютер главреда, Яна дивилась ее невозмутимости.
Складывалось впечатление, что редактор каждый день вела милые беседы с Михаилом Викентьевичем и за чашечкой кофе в непринужденной обстановке знакомила главреда с новыми романами своих авторов. Однако, несмотря на всю эту видимость, Яна знала, что Алина Григорьевна волнуется сейчас едва ли меньше, а то и больше, чем она сама.
Одеревеневшими руками Яна нащупала в кармашке сумки флэшку и протянула ее редактору.
– Спасибо, Ясечка… Ловко управившись с флэшкой, Алина Григорьевна указала главреду на экран монитора.
– Вот здесь Ясечкин роман. Последний. Я, к сожалению, еще его не редактировала… Но, зная Ясечку, уверена, что он вполне читаемый.
Михаил Викентьевич прочел начало первой главы, а затем попросил Алину Григорьевну перевернуть несколько страничек, а потом еще несколько и еще… пока его глаза – теперь уже не сонного, а проснувшегося филина – не выпучились, полностью обнажив ужас, который в этот момент его охватил.