Вензель императора
Шрифт:
– И это все? – разочарованно протянул Петя. – Мы думали, ты действительно узнал чтото важное. А ты нам какую-то ерунду рассказываешь! Плащ какой-то…
– Ерунда не ерунда, да только что-то здесь не так, господа, я это нутром чую!
Прошло три дня. Новости из дворца не радовали: лихорадка у царя вновь сделалась постоянной. Четырнадцатого числа в доме Папкова поднялась большая тревога: государь встал побриться и упал в обморок.
– Ничего не могу узнать о здоровье царя, кроме того, что официально объявляют на площади, – сетовал Гаврила. – Завтра
У мальчиков перехватило дыхание.
– И ты что, думаешь, что государь умрет?! – гневно воскликнул Петя.
– Я не доктор, чтобы ставить диагнозы, – пожал плечами кучер.
– Вот и помни об этом, – Петя резко повернулся и выбежал из дома.
Его душили слезы, но он не хотел, чтобы их видели даже его лучшие друзья.
На следующее утро ребята сидели на лавочке в саду и невесело обсуждали последние новости. Вдруг раздался истошный, леденящий душу вой и громкие выстрелы.
– Где это стреляют? – испуганно прошептал Петя.
– Кажется, во дворце…
Мальчики стремглав бросились к дому Папкова. Но на улице столкнулись с Гаврилой.
– Быстро в дом, – скомандовал он. – Там нечего смотреть.
– Что это было, Гаврила? – с просили ребята, когда тот отдышался после быстрого бега.
– Что сегодня творилось во дворце! – проговорил кучер, запирая ворота. – К двери, ведущей в ледник, сбежались несколько десятков бродячих собак и принялись истошно выть. Так воют только шакалы, учуяв трупный запах. Что уж такое привлекло их около дворцового подвала, ума не приложу! Волконский приказал охране перестрелять их. Нехорошее это предзнаменование, ох нехорошее!
В ночь на девятнадцатое ноября на море разыгрался шторм. Ветер гулко завывал в печных трубах, по крыше барабанил дождь.
Петя и Павлик ворочались с боку на бок, перекладывали подушки, то открывали, то закрывали форточку, но сон все не шел к ним. Наконец, совсем отчаявшись заснуть, они уселись у окна и, не зажигая свечей, принялись толковать о странных и печальных событиях последних дней.
– Да, Петя, собаки точно выли не к добру. Утром на площади объявили, что государь совсем плох, – грустно произнес Павлик, наблюдая, как за окном не на шутку разыгравшийся ветер яростно срывает с деревьев последние листья.
– Это точно! – вздохнул Петя. – Вон и отца Алексия сегодня снова к нему позвали.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел, как он заходил во дворец с черного хода.
– Ой, смотри, Петя, кто-то едет! Кажется, это из дворца! – вдруг воскликнул Павлик.
Мальчики припали к холодному стеклу и в сумраке ночи увидели трех всадников. При тусклом свете уличного фонаря им удалось разглядеть двоих из них: это были полковник Соломка и генерал Дибич. Лицо третьего, ехавшего посередине, было скрыто капюшоном темного плаща. Неожиданно порыв ветра с грохотом захлопнул форточку, которую незадолго до этого вновь открыл Павлик. Незнакомец на доли секунды повернул голову в сторону их окна, но этого мгновения было достаточно, чтобы Павлик раскрыл рот от удивления. Всадники же разом пришпорили коней и через минуту растворились в темноте.
– Петя, ты видел, ты узнал его? – прошептал Павел пересохшими от волнения губами.
– О ком ты, Павлик? – не понял тот.
– Этот всадник, который ехал посередине, разве ты не узнал его? Это же был император!
– Да что ты, Павлик! – замахал руками Петя. – Тебе померещилось! Государь лежит при смерти!
– Но я уверен, что не ошибся! – настаивал мальчик.
– Вспомни, один раз мы уже перепутали государя с другим человеком, – произнес Петя.
– Да, но сейчас я голову могу дать на отсечение, что это был император! Смотри, смотри! Они возвращаются! – воскликнул Павел, вновь припав к окну. – Но их только двое… Это Соломка и Дибич! А где же третий?
– Наверное, это был очередной гонец с секретным поручением от императора, – предположил Петя. – Сам посуди, зачем тяжелобольному государю покидать Таганрог, да еще вот так, ночью?
Наступило утро. Оно было хмурое, сырое и ветреное. Площадь перед дворцом вновь была заполнена народом. Люди, лица которых выражали сосредоточенность и скорбь, тихо перешептывались, ругая Крым и воронцовскую прогулку. Ждали долго.
Наконец из дворца вышел князь Волконский с красными от бессонной ночи глазами и обратился к толпе:
– Жители Таганрога! Сегодня, 19 ноября 1825 года, в 10 часов 47 минут государь император Алек сандр Павлович скончался от горячки с воспалением мозга!
Несколько минут стояла гробовая тишина, затем послышались рыдания и взволнованные восклицания:
– Как же так?
– Почему доктора ничего не сделали?
– Что же теперь будет?
– Кто же теперь будет царствовать? Говорят, что Константин отрекся от престола…
Волконскому едва удалось заставить толпу замолчать.
– В память о нашем любимом государе прошу всех успокоиться и разойтись по домам, – срывая на морозном воздухе голос, прокричал он. – Через несколько дней будет принесена присяга наследнику – Константину Павловичу, а гроб с телом его величества императора Александра будет перенесен в церковь, где каждый желающий сможет проститься с государем.
Договорив, князь поспешил скрыться во дворце.
Андрей Петрович пришел домой за полночь. – Андрей Петрович! Скажите нам правду! Волконский ведь все врет! Государь не умер! Я видел сегодня ночью, как император уезжал из Таганрога! – решительно приступил к нему Павлик.
Полковник переменился в лице:
– Что за вздор! Государь умер. Уже произведено вскрытие и бальзамирование. Тебе в очередной раз померещилось! И вообще, почему вы еще не спите? – жестко произнес он, хмуро посмотрев на мальчиков.
– Вот видишь, я же тебе говорил, – повернулся Петя к другу.
– Нет, Андрей Петрович! Мне не померещилось! – не унимался Павлик. – Он был в черном плаще с капюшоном. С ним были еще Соломка и Дибич, если не верите мне, спросите у них!
– Это все глупые фантазии! – впервые полковник позволил себе повысить голос на приемного сына.