Вепрь
Шрифт:
— Пошли.
Парня звали Вадимом. У него была двухкомнатная квартира, в которой с порога чувствовалась холостяцкая безалаберность. Обувь в прихожей была разбросана, вешалку Вадим, вероятно, прибивал из расчета своего роста — едва ли не под потолок, а пыль с зеркала не вытиралась лет семь как минимум. Но зато потолок в спальне, куда Славянка мельком заглянула, был разукрашен под звездное небо, а желтый ночник прилепился к потолку в виде обкусанной луны, сияющей в окружении знаков зодиака. Кровать ей тоже пришлась по душе. Вернее, это было самое настоящее лежбище — огромный высокий матрац занимал почти всю небольшую спаленку, от стены до стены, от окна и почти до двери. У стен были накиданы подушки, посередине на смятой простыне валялось скомканное одеяло.
Покачав головой, Славянка прошла во вторую комнату. Там Вадим уже старался вовсю. Выставив перед кушеткой низкий столик, он поставил на него бутылку шампанского с бокалами, подумав, принес из кухни плитку молочного шоколада, снова подумал и, побежал сооружать бутерброды. А у Славянки в этот момент начинал зреть самый первый во всей ее одиссее план Заперевшись в ванной, она занялась телом — мылила, терла, полоскала, самозабвенно сдирая с себя вею грязь колонии, тщательно отмывая каждый миллиметр кожи. Новый план требовал, чтобы от нее пахло настоящей женщиной, а не безликой потной воспитанницей колонии для несовершеннолетних.
Вытеревшись, она не стала надевать на себя свою одежду, иначе все ее старания пошли бы насмарку, а просто влезла в огромный хозяйский халат. Полы его тащились за ней по линолеуму, но она от этого выглядела еще милее.
Вадим оценил её по достоинству. Он завелся моментально: суетясь вокруг столика, поднял глаза и оцепенел.
— Какая ты красивая! — вырвалось у него непроизвольно.
Это был большой красный плюс в первой части ее плана. Славянка опустилась на кушетку, отломив дольку шоколада, изящно отправила ее в рот, искоса поглядывая на Вадима. Тот взял в руки шампанское. Раздался сухой хлопок, пробка врезалась в потолок и со стуком укатилась куда-то. Пена зашипела в бокалах. Вадим сел рядом с гостьей, пригубил шампанское и, прикрыв глаза, стал осторожно целовать ей грудь, белеющую между полами халата. Она прижала к себе его голову, поглаживая колючие светлые волосы. Шумно дыша, он стал заваливать ее на кушетку, Славянка помогала ему, а в ее прелестной головке уже холодно блуждали отрепетированные слова, которые она скажет ему завтра утром.
Они барахтались всю ночь, сначала в гостиной на кушетке, потом на полу, в кресле, в ванной, на кухонном столе, а когда наконец добрались до спальни и завалились на грандиозную Вадимову кровать, то остались там кувыркаться до самого утра.
Уснули они около пяти, а в восемь часов Славянка открыла глаза. Она бесшумно поднялась, приняла душ, облачилась в джинсы, и только затем подошла к Вадиму, толкнув его ногой в плечо. Он замычал и нехотя приподнял голову.
— Гони денежки, дарлинг, — она сладко улыбнулась.
— Что?
Славянка пошуршала пальцами.
— Деньги, сто баксов, и я потопаю.
Вадим хохотнул и сразу проснулся.
— Ну, а если я не дам?
— Дашь, — уверила его Славянка. — Иначе к тебе придут и возьмут гораздо больше.
— Да что ты говоришь?! И кто же, интересно, ко мне придёт? Твой сутенёр?
— Какой ты догадливый!
Вадим со смехом замахал на нее руками.
— Ты — проститутка?! Да ну! Чёрт возьми, а я почти влюбился в тебя! Не смеши меня, пожалуйста, а то я лопну!
— Деньги на бочку, — со злостью сказала Славянка. Весь её великолепный план рушился на глазах.
Вадим вдруг схватил ее за ногу и повалил. Сел на неё верхом, прижав руки к кровати.
— Ну вот что, слушай меня внимательно. Денег я тебе не дам, а если ты не прочь подработать, я могу найти клиента.
Не в состоянии пошевелиться, Славянка спросила язвительно:
— И сколько же процентов ты возьмёшь за свою услугу?
— Это не важно. Клиент будет расплачиваться лично со мной. Свои сто баксов ты получишь.
На том они и порешили. Вадим сразу взялся за телефон, с кем-то коротко переговорил, и в тот же день, усадив ее на заднее сиденье своего автомобиля, отвез к клиенту.
Дом, куда она попала, выглядел потрясающе. Это была, наверное, одна из тех знаменитых дач, в которых в свое время партийные боссы с ущербной психикой предавались оргиям различных степеней тяжести. Что за псих сегодня ждал ее здесь, она не могла представить.
Психов оказалось трое, и все они были мертвецки пьяны. Разговаривали, едва ворочая языками, причем на одном из языков Кавказа. Славянке захотелось немедленно исчезнуть.
В тот день ей пришлось вытерпеть такое, что, когда она снова села в машину Вадима, её вырвало.
— Будешь убирать, — велел Вадим спокойно. — И открой окно, пусть проветрится.
Славянка получила от него свои сто долларов, которым была уже не рада, и, опустив стекло, высунула голову на свежий воздух. Ее мутило, болела каждая клеточка.
— Вот это и называется ра-бо-та, — насмешничал Вадим. — А ты с меня хотела содрать деньги. Да за такую ночь ты мне должна платить, а не я тебе. Думала, баксы легко достаются? Может, тебя отвезти ещё к одному клиенту?
Славянка вдруг заплакала, вытирая кулаком слёзы.
— У меня все болит, — пожаловалась она. — Мне кажется, что из меня сейчас кишки вывалятся. Мамочка, по-моему, у меня из задницы кровь идёт! Я вся мокрая!
— Переживёшь, — грубо оборвал ее Вадим. — За сто долларов можно и потерпеть.
— Кот, — со слезами сказала Славянка. — Вонючий кот.
Вадим покосился на нее.
— Тебя куда отвезти?
— Не знаю. У меня здесь никого нет. Может, в гостиницу?
Вадим глубоко вздохнул.
— Откуда ж ты такая взялась?.. Ладно, поехали ко мне. Только утром не требуй с меня ещё сто зелёных…
На следующий день Славянка навсегда уехала из Пензы. Но до этого успела кое-что сделать. В сумерках она нашла тот дом и, приблизившись, заглянула в окно. Трое её вчерашних мучителей спали как убитые.
Открыв замок, она пробралась внутрь и облила всё, что попалось под руку, ромом из стоящих на столе бутылок. Потом бросила спичку и выбежала вон, каблуком забив под дверь деревянный клин…