Вер, Медведь и Омела
Шрифт:
Хотя вспомнив его слова в баре, я быстро подавила свою реакцию. Я не знаю, чувствовал ли он ту же тягу и отрицал это или нет; все, что я знала, это то, что хотела мужчину, который хотел бы меня такой, какая я есть, со всем обилием изгибов и все.
Я определенно пошла против судьбы как полный вервольф, но это не значит что я менее достойна хорошей пары, того, который получит удовольствие от каждого дюйма моего тела и кто подарит это удовольствие мне.
К сожалению, это никогда не будет Мак, несмотря на то, что говорит
Он пристально смотрел на меня оттуда, где сидел на диване, потягивая пивко и ничем себя не выдавая. Выражение его лица было будто каменная маска, нечитаемая, но внушаемая.
Это предполагало то, что он зол.
Подойдя к единственному дивану, я плюхнулась на другом конце, напротив камина. Кто-то развел огонь. Я уверена, что Джейк и Тейлор никуда не выходили прошлой ночью или сегодняшним утром. Но это не значило, что брат не мог приказать кому-то все это сделать.
И видимо он сделал такое пару раз на этой неделе, основываясь на декоре. Елка стояла слева от камина, мерцая белыми огоньками. Ленты были в основном золотого цвета, а украшения ярко-красного. Гирлянды болтались вдоль каминной полки. Праздничные украшения возвращали пространству тепло и уют, но этого было недостаточно, чтобы изменить мое настроение.
Сняв угги, я удобней умостилась на диване. Я сложила руки на груди и попыталась затеряться в мерцании пламени в камине.
Но я слишком осознавала, что он рядом и его ежеминутные движения.
Мак вытянул ноги, скрестив их в лодыжках, под журнальным столиком. Одну руку он положил на пресс, поверх клетчатой, фланелевой рубашки, а другая упиралась в край дивана, держа пиво.
— Счастливого Рождества, — заявила я без единой эмоции в голосе.
Он искоса взглянул на меня, а его взгляд блуждал по мне.
Джейк не дал мне времени переодеться. Я надела толстые, темно-красные леггинсы, белую майку под черным худи, пару зеленых носков и мои сапоги. Неловким было то, что на мне отсутствовало нижнее белье.
Я стиснула зубы. Я собиралась отомстить Джейку за это. Не знаю как, не знаю когда, особенно учитывая нынешние обстоятельства, когда я заперта, но я поклялась всем, что для меня свято, что он будет всю жизнь сожалеть об этом.
— Милая пижамка, — края его губ изогнулись в насмешливой ухмылке; его глаза блестели от удовольствия.
Я стрельнула в него глазами.
— Даже не начинай.
Он фыркнул.
— Кому-то попался кусок угля в чулке.
Поджав губы и сжав зубы, я старалась дышать сквозь раздражение, которое вспыхивало во мне.
— Больше похоже на несносного вермедведя, — огрызнулась я.
Его усмешка пропала.
— Ты единственная кто ведет себя как гризли.
Я села, чуть обернувшись к нему.
— Потому что я застряла в этой тюрьме, в одной спальне с тобой, и без каких-либо развлечений на все рождественские дни, — я раздраженно выдохнула, чувствуя, как меня скручивает отчаяние.
— Это и для меня не пикник, — его медведь зарычал, а глаза засветились медово- золотистым оттенком.
Я на мгновение задержала на нем взгляд. По правде говоря, у него, наверное, больше смысла жаловаться. Я не ненавидела смотреть на него; мужчина выглядел как конфетка для глаз, заверните мне, ням. Но я таковой для него не была. Я была толстушкой, а он ненавидел толстых женщин. Придурок. Иногда мать-природа, может быть такой жестокой.
Еще хуже, сейчас я напоминала большое чучело эльфа, слишком большое, чтобы это было весело. Я точно не была горшочком с медом, в который он хотел окунуть свой…
Ну, вы поняли.
Но его слова причинили мне боль тогда, и мне больно до сих пор.
Я наконец-то набралась смелости, чтобы рассказать Маку, что он моя пара и спросить его, чувствует ли он то же самое. Хотя, прежде чем я смогла, услышала слова, которые разрушили меня изнутри и задули свечу надежды на что-то, которая горела во мне.
До того как появиться в баре, я потратила два часа настраивая себя. Джейк был очень ободряющим и дал мне напутствие во время разговора по душам, провожая меня.
Но ничто из этого не имело значения.
Дернув дверь в Ржавый Якорь, я вошла в шумный кабак. Шум усилился, подавляя мои чувствительные ощущения. Но я была на миссии и не отвлекалась. Я сразу же нашла свою пару.
Мое сердце забилось, волчица заострила внимание, когда я заметила его. Он стоял недалеко от бильярдных столов с несколькими ребятами из моей стаи. Медленно я направилась к нему.
А потом он поймал мой взгляд своим. Как будто почувствовал, что я приближаюсь, он посмотрел прямо на меня.
Смотря на меня, когда я приближалась, ухмылка распахнула его губы, я слышала каждое слово, и каждое его слово было похоже на кинжал, вторгающийся в сердце, который врезался глубже и глубже, чем я могла предположить.
— О, да, мужик. Я ненавижу толстых девушек.
Все во мне похолодело. Я чувствовала, как каждая унция мужества и находчивости, которые я собрала, вытекают из меня, оставив меня бледной и дрожащей. В мгновение ока, моя надежда улетучилась. Я остановилась, готовая развернуться и бежать, бежать далеко, бежать так далеко, как только могла и так быстро как могла.
Валери, позвавшая меня к столику спасла меня от конфуза быть сбежавшей перед толпой.
Я заблокировала все и вся, погрузившись в себя, деля пространство с моей обиженной волчицей. Чтобы соблюсти приличия, я выпила бокал дешевого вина с девочками, прежде чем пойти домой, где я плакала, пока не уснула.
И все же, несмотря на то, настолько больно он мне сделал, я не могла ненавидеть его. Я не могла отключить свою реакцию на него. Я не могла отключить свою осведомленность о нем.
Сладкий вишневый пирожочек, я так сильно хотела его.