Верь своему ангелу
Шрифт:
– Вы представляете, с каких давних времен Англия и Индия связаны между собой? Нет? Тогда скажу вам – более трехсот лет. Это было время выдающихся покорителей морей и океанов! Если вы только взглянете на карту, то изумитесь: какие огромные расстояния разделяют эти страны. Но для человеческого разума расстояния никогда не являлись существенным препятствием. Тем более, когда ты долгое время живешь в Индии среди своих земляков, то начинает казаться, что ты на Британских островах. Великая Ост-Индская компания обрела жизнь еще в 1600 году, и с тех пор ее помыслы были направлены на развитие беднейшего полуострова Индостан с его терпеливым народом, нищими и бесправными хиндустанцами, бенгальцами и тамилами.
– И
– Не задавайте ехидных вопросов, вы ведь, надеюсь, не коммунист? Это они бесконечно кричат о своем бескорыстии. Нет, мы, конечно же, всегда стараемся работать с обоюдной выгодой. Как все нормальные люди. Англия нуждалась в пряностях, чае, опиуме, шелковых тканях и многом другом, а взамен мы возводили города, строили для индусов больницы и школы, проводили шоссейные и железные дороги. Я уже сказал вам, что это настоящая история, и в ее основе лежало стремление людей к общению и натуральному обмену, что в те времена являлось основным движителем прогресса. Простите, вам шах, поручик, а следующим ходом я забираю вашего ферзя! Вы будете играть новую партию? Прекрасно, тогда я продолжу свой экскурс по славной истории Великобритании. Вест-индская компания просуществовала до 1858 года и здравствовала бы и поныне, если бы не эти бесконечные восстания индусов, особенно последнее 1857 года.
– В чем же дело, Майкл? Неужели им так надоел прогресс? Какие же они отсталые! А как же обоюдная выгода?
Англичанин махнул рукой: шутки у вас, Владимир, типично советские. Я начинаю подозревать, что передо мной вовсе не эмигрант времен гражданской войны, а самый заурядный агент чека. Нужно будет шепнуть, куда следует.
– Можете шептать, чека у них уже давно нет, – парировал Макаров, – а вам шах!
– Если бы вы были честным человеком, то сказали бы: чека у нас давно нет! Но вы хитрый, –продолжал смеяться Сквейдж, – но речь моя вовсе не о том, как разрушили столь славную компанию, и не восстание тому виной, а сами англичане. По каким-то малоизвестным законам, замечено, что обычно сами родители разрушают все то, что создано в их семье с таким трудом, хотя, к счастью, так бывает не всегда. Но речь, я еще раз повторюсь, о том, что благодаря ее усилиям и на ее же капитал Англия приобрела десятки колоний в трех мировых океанах, вдохнула в них жизнь, именно тем, что создала там законодательные, медицинские, просветительские и другие столь важные системы.
В этот момент прозвучали склянки, приглашающие обедать, и соперники, оставив партию, явно склонившуюся к безоговорочной ничьей, отправились в кают-компанию. Столик у них на троих, вместе с ними сорокалетний капитан французского иностранного легиона Стив Фариссон, уволенный из армии по контузии. Майкл принял его сразу с недоверием: «признайтесь, Вольдемар – это ведь ваш человек? Слишком он смахивает на выходца из России, поскольку сочувствует коммунистам. И потом – эта контузия! Контузия, а не ранение лишь только потому, что она в отличие от ранения внешне незаметна». «Но ведь это вы, а не я пригласили его за наш стол, – возражает Макаров. Майкл на секунду задумывается, – неужели я? Ах да, он ведь стоял посреди зала, озираясь, а следом приближалась дама, явно намереваясь присоединиться к нам. А ведь это была бы катастрофа для нашей мужской компании. И я был вынужден его позвать к нам, его – вашего тайного агента, – смеется Майкл. Обедают они, обычно молча, но когда подают десерт и выпивку англичанин продолжает политические дискуссии, начатые за доской.
– И вот теперь, когда Англия с превеликими лишениями для своей короны создала столь привлекательные системы, позволяющие беспрепятственно и плодотворно вести бизнес в этих заброшенных прежде странах, когда все это воздвигнуто тягчайшим трудом и взлелеяно в муках, теперь появляются хищники, желающие отобрать все это при помощи грубой силы.
Владимир вопросительно посмотрел на англичанина. – Хищники?
– Да, самые настоящие! Алчные и грубые, и все это называется немецким реваншем.
– Вы думаете, что Гитлер собирается напасть на Великобританию? – вмешался Фариссон.
– Уверен на сто процентов! – продолжает горячиться Сквейдж, – но не только на нас, но и на вашу Францию тоже. Хотя у нее, несчастной, и отбирать то нечего, она уже и так растранжирила все свои колонии. А вот у нас ему, конечно же, есть чем поживиться. А для войны многое потребуется!
– Но ведь очень многие считают, что первой мишенью у Гитлера будет все-таки Россия! – не соглашается капитан, – да и сами немцы вовсе этого не скрывают.
– Обман! Везде сплошной обман! Напасть на Советский Союз, имея за спиной две такие мощные державы, фюрер не рискнет. Первой будет Франция, затем Англия. Хотя нас может спасти пролив. Но не думаю, что это может быть столь серьезным препятствием для вермахта. Недаром немцы делают упор на авиацию и флот. Да еще и с подводными лодками.
Покончив с десертом, они вернулись к шахматам. Фариссон сидит с ними, в шахматы он не играет, видимо его заинтересовал политический диспут, затеянный англичанином. Хотя для Макарова понятно: немецкий агент или прощупывает общественное мнение, или же вбрасывает дезинформацию. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
– Так вот, насчет флота и, особенно подводных лодок, у немцев взят курс еще с четырнадцатого года. А сейчас они продолжают его усиливать, ясно, что все направлено против великой морской державы, моей страны, – продолжает Майкл, начиная новую партию. Поговорив немного о Первой мировой, он неожиданно припомнил совсем ветхую старину: семилетнюю войну 1756 года. Переход этот сделан неспроста. Англия в ее ходе разгромила Францию и увенчала свой триумф, отобрав у французов Канаду, Южную Каролину и полностью вытеснив их из Индии. Но причина, оказывается, не только в этом. Сквейдж использует момент, чтобы лягнуть Россию и провести удачную на его взгляд политическую параллель. – Россия воевала в союзе с Англией и превосходно выполнила свою миссию, разгромив пруссаков во главе с непобедимым Фридрихом, чего тот никак не ожидал, но затем вдруг заключила мир с этой же поверженной Пруссией. Как вы все это объясните нам, уважаемый?
– Я не настолько силен в знании столь отдаленных событий, но помню еще из гимназического курса истории, что Петр Третий родился в Пруссии и до 1742 года, а это целых четырнадцать лет, он носил имя Карл Петер Ульрих. И еще он с самых юных лет преклонялся перед прусским королем Фридрихом, так что не столь уж удивительно, что вступив в декабре 1761 года на российский престол, он тут же через один или два месяца заключил союз с Королевством Пруссии. Нужно не забывать, что это все-таки была его родина совсем в недалеком прошлом. Но Елизавета его тут же расторгла, хотя войну не возобновила, видимо, у нее были для этого веские основания. А в июне не стало и самого виновника замирения, Петра Третьего.
– Да? А я и не знал. Я считал, что он дожил до глубокой старости. А в чем причина?
Макаров взглянул на англичанина с подозрением: не может быть, чтобы тому не были известны такие факты. Но во взгляде Майкла искренний интерес, и он решил продолжить.
– Версий его внезапной смерти несколько, но главная – приступ геморроя.
– Да бросьте! – рассмеялся Майкл, – разве от геморроя умирают?!
– Простые люди, может быть, нет. Но вы не забывайте – это был все-таки царь, – возражает поручик. Он уже уловил причину столь сильного любопытства Сквейджа: связав в пару своего коня и слона, он двинулся на левый фланг его позиции, рассчитывая отыграть там две фигуры за одну.