Верь только мне

Тори Мэй

—Не без сложностей… Но на отлично. И магистерскую тоже.

—Офигеть Вы! А мне бы средний балл свой не угробить до конца учебы. Мне одна стажировка светит неплохая. Британская лаборатория… А у меня и по химии не высший балл и английский хромает на обе ноги. Как вам запеканка, кстати?

—Невероятно вкусно, — закатываю глаза от удовольствия. —Как домашняя!

—А это и есть домашний рецепт. Теть Машин рецепт, — говорит, будто я само-собой знаю тетю Машу.

—Молодец Ваша тетя.

—Ну как тетя…

Фрау Мария Фишер, мама Вила, она всегда готовила его в детстве. Можно было вместе с руками съесть.

Макс закатывает глаза от удовольствия.

—Знаете, как я заморочился, чтобы с пекарней-поставщиком сделать похожее блюдо. По моим описаниям создавали этот пирог. Сначала тесто не то было, я же не разбираюсь в нем. Говорил, что надо более рассыпчатое. Потом мясо не так мариновали… В итоге к осени все получилось!

Ого, вот это подход. Жую последний кусочек и киваю рассказу.

—Но это теперь коронное блюдо нашего островка, так что их мучения вознаградились, — подливает мне еще кофе Макс. —Теть Маша бы оценила.

Теть Маша — мама Вила… Маша — Мария. В голове всплывает надписать на кулоне MARIA…

Вот же…! К горлу подбирается тяжелое предчувствие.

—А почему было не взять точный рецепт у мамы Вильгельма? — задаю вопрос, ответ на который не хочу слышать.

—Теть Маша она это… ушла, — голос Макса внезапно тухнет. —Умерла, то есть…

Сижу пришибленная.

—Ого…Я не знала.

—Ничего страшного… Это в начале одиннадцатого класса произошло. Вроде бы и давно, а вроде бы только вчера.

В прострации смотрю на свою пустую тарелку и понимаю, какая же я идиотка.

То есть это был кулон его мамы или подарок от мамы. А я его не вернула и еще и чушь про помойку ляпнула. Изобретательная, где не надо.

Неосознанно закрываю лицо руками. Дура, Виолетта.

—А почему так произошло, она же должна быть достаточно молодой? — не могу сдержать свое неуместное любопытство.

Макс вздыхает, как бы сомневаясь, не наболтал ли он лишнего.

—Ну, как сказать Вам…. Мама Вила была мировая женщина, очень добрая и жизнерадостная. Но на фоне затяжного стресса у нее обострились проблемы с сердцем. И ее часто стали класть в больницы, то капали, то оперировали. Мы весь тинейджерский возраст с Вилом проторчали в клиниках, он каждый раз думал, что это последний визит.

Макс замолкает, видно, что ему сложно. Они правда как родные.

—И вот, вроде бы все наладилось, был почти год без больниц. Мы заканчивали школу, и после Вил с мамой собирались лететь поступать в Германию. У него там все тетки живут, и они там каждое лето и зимние каникулы проводили. Но…, — он набирает воздуха, — В один день в школу за ним молча приехал отец, и ничего не говоря, отвез в больницу прощаться… Был очередной приступ, и она умерла в скорой.

Слушаю, и мое сердце начинает биться

тупой болью, а глаза наливаются слезами.

Это так трагично, тяжело и несправедливо… Становится невыносимо грустно. Представляю пустые серые глаза Вилли и то, как бессердечно он узнал об уходе мамы. И сколько надежд рухнуло в тот момент. Это его не оправдывает, но не удивительно, что он такой озлобленный.

—Эй, Вы чего! Ну-ка не плакать! — пугается моей реакции. —А то Вас снова Летта Санна начну называть.

—Все нормально, Максимиллиан. Просто… Неожиданно.

—Для Вила это все тоже было неожиданно, хотя мама давно болела. Он тогда малость с катушек слетел. Я думал, он вслед за ней от страданий отъедет. Да ему и до сих пор тяжело. Поэтому вы не обращайте внимания на его понты, он нормальным тоже бывает, — Макс протягивает мне салфетку. — Вот всё жду, когда он найдет время и заедет, хочу его удивить его пирогом этим.

Макс расплывается за слезной пеленой, которая не поддается контролю. Мне жалко Вила, и мне стыдно за собственную тупость. Не удивительно, что он так взбесился из-за кулона.

—Можно Вас кое о чем попросить, — недолго думая, лезу в сумочку.

Долго думать, очевидно, не мой конек.

—Конечно, Вы только тут слезами все не залейте.

Протягиваю Максу цепочку Вильгельма.

—Нашла в кабинете химии утром, наверное, Вильгельм обронил. Сможете, пожалуйста, передать ему?

—Обронил? Интересненько, Вил скорее свою голову потеряет, чем это, —прячет в карман. —Конечно, передам. Это, кстати, его мамы кулон.

Да, поняла я уже…

Молча киваю. Что мне идиотке еще сказать. Я не оправдываю его швыряние ящиков в подсобке, но реагировать мне стоило умнее.

Мысленно ругаю себя самыми худшими эпитетами. Я учитель, это звание ведь что-то да значит.

Мой телефон заливается мелодией, и на экране появляется огромное фото Романа, он почему-то звонит в мессенджер.

Мой студент скользит взглядом по фотографии и не то вопросительно не то с неприязнью вскидывает брови. Телефон продолжает трезвонить.

—Может, ответите?

—Необязательно, я уже здесь, — слышу приближающийся уверенный голос за спиной. —Переживал, что не найду тебя. Я не заставил тебя долго ждать?

Блин, так быстро. Стараюсь не смотреть своими красными глазами на него и просто мотаю головой. Легким движением Роман притягивает к себе стул и удобно располагается, глядя в упор на Макса.

—Добрый день, Максимилиан. Давно не виделись. Как дела?

—Это смотря, как посмотреть, — от доброжелательного Макса не остается и следа.

—А ты посмотри на это глазами бариста, и сделай мне, пожалуйста, флэт Уайт. Окей?

—Конечно, с удовольствием, — Макс намеренно заметно натягивает самую фейковую улыбку, и отходит на к кофемашине.