Вера, мышонок и… здесь мы ещё не бывали
Шрифт:
– А мне можно!
– Это ещё почему?
– Потому что я так хочу!
Из магазина вышла его мать, худая, с измученным лицом.
– Матео, ты опять грубишь прохожим!? Пожалуйста, простите его, сеньориты. Отец Матео работает вахтовым методом и в его отсутствие Матео становится совсем неуправляемым. Меня он не боится.
– Не боюсь, потому что ты врунья! Ты обещала мне мороженое!
– Я не врала, Матео. Я думала, что мне перечислят зарплату на карточку, но они не перечислили – наверное, завтра. А теперь у нас осталось только на хлеб и молоко, да и этих денег уже нет, – она кивнула на пакет с покупками.
–
Мамаша не знала куда деваться от этого божьего дара (значение имени Матео), поскольку, как видно, никакого влияния на сына не имела.
– А что ты скажешь, мальчик, если мама отдаст тебя к нам на перевоспитание. Ведь мы из комиссии по исправлению непослушных детей, и мы не церемонимся с такими как ты. Посадим на диету из хлеба и воды, и никакого телевизора!
Матео смотрел на злую тётку, пытаясь понять, не шутит ли она, не берёт ли на испуг, как иногда делает его глупая мама, правда, безуспешно, – её-то хитрость он давно раскусил. Но тётка имела непроницаемое выражение лица, а вторая что-то искала в телефоне.
«Может, она ищет что-нибудь насчёт меня? Может, вызывает полицию или скорую помощь? Ой!» – подумал малыш и поверил.
– Мам, скажи им, чтобы они ушли. Они плохие! – и Матео дёрнул её за юбку.
Женщина незаметно кивнула Марисоли и сказала: «Вот видишь, Матео, кто тебя защитит, кроме мамы? А ты её обзываешь вруньей и не желаешь слушаться. Сейчас я попрошу этих строгих сеньор простить тебя в этот раз».
Она попросила и «сеньоры» важно кивнули.
– Но ты должен пообещать им, что будешь вести себя хорошо!
– Я больше не бу-у-у-ду! Пусть они уйдут!
Подруги поспешили вперёд, однако, задержка в пути привела к тому, что они вошли в магазин незадолго до его закрытия в шесть часов. Приглянувшиеся в рекламе велосипеды были на месте, но на них были установлены дополнительные аксессуары: звонок, фонарик и корзинка на руле. Продавец уже собирался закрывать магазин, когда девушки вошли, и он наотрез отказался снимать лишние комплектующие, чтобы подруги могли купить подешевле. Продавец сказал: «Приходите завтра или берите как есть. Так и быть, я продам товар до закрытия магазина. Но если вы решите ждать до завтра, то этих велосипедов почти наверняка уже не будет, потому что такие модели пользуются спросом, и все нормальные люди покупают сразу с дополнительным оборудованием».
Подруги подумали, что покупка велосипедов уже превращается в какой-то фарс, и потому решили поставить точку в этом деле. Так велосипеды, по полторы тысячи песо сверх той цены на которую они рассчитывали, перешли в их полное распоряжение, под напоминания продавца о том, что нормальные люди должны зарабатывать столько денег, чтобы хватало на всё самое лучшее. Довольно некрасиво обошедшись с покупательницами, он равнодушно поставил штампы на гарантийные талоны и подруги выкатили своих железных… пусть и не коней, а скорее, осликов на улицу, где прислонив их к стене и отойдя на несколько шагов, принялись восхищённо смотреть на приобретения.
Велосипед Марисоли был сиреневого цвета, а у Веры бирюзового. У обоих покрышки и сиденья белого цвета, и того же цвета рукоятки на руле, а также педали и защитный кожух для цепи. Они – просто великолепны! На такие даже садиться не хотелось, из-за страха осквернения сияющей новизны. Но и в любом случае они только сейчас поняли, что одежда которая на них надета, мало подходит для езды на велосипедах. Они решили катить велосипеды, а над подходящей одеждой нужно будет подумать и, вполне возможно, придётся что-то покупать.
Всю дорогу до квартиры сеньоры Эрнандес они не могли рассуждать ни о чём ином, как о своих сверкающих машинах. Войдя и пристроив их в прихожей, выслушав похвалы покупкам от Мануэлы, подруги только присели в комнате Марисоли, как их взгляды обратились на гитарки. Да! Ведь сегодня они хотели показать их Марко, и чему-нибудь поучиться. Велосипеды пока можно оставить у Мануэлы.
Прихватив чехлы с гитарами они отправились к Марко. Он уже был дома. Куатриньо ему понравились своим оформлением, а показ велосипедов девушки приберегли на завтра, когда они подберут одежду для велопрогулок и опробуют машины в деле. После подруги засели в комнате Веры за просмотром обучающих видео и остановились на том, которое, как им показалось, наиболее доходчиво и просто объясняет основы игры на куатро-куатриньо.
Побренчав около двух часов они поняли, что у них начинает немного получаться. Это вселяло надежду на скорое освоение хоть сколько-нибудь похожей на музыку игры.
Перед уходом подруг Марко спросил у Веры: «Как думаешь, если я зайду на днях проведать тебя, Мигеля, и заодно воспользуюсь разрешением сеньоры Мендес посетить её библиотеку – это будет удобно?»
– Конечно, папи, это будет очень удобно, и в этот раз я тебя познакомлю с моими тамошними подругами, как и обещала.
– Ну и отлично. Думаю, что я буду в пятницу после работы или на следующей неделе.
Глава 5
Выйдя на улицу, подруги захотели проветрить головы, в которых сейчас ничего не осталось, кроме велосипедов и гитарной игры. Они стали прогуливаться и Вера спросила:
– Как ты поняла, что мама того мальчика не разозлится из-за нашей выдумки с комиссией?
– Мне показалось, будто она взглядом о чём-то таком и попросила.
– Представляю, если у меня когда-нибудь будет ребёнок похожий на этого… Матео, – вообразила Вера. – И что я буду с ним делать, если он такой непослушный? Я не смогу кричать на него и наказывать.
– Я тоже, – согласилась Марисоль. – Но у меня есть младший брат – а ты его знаешь! И маму мою знаешь, и папу. Никто из нас не может кричать и наказывать, а значит, матери приходится быть хитрой, иногда. Например, применять напускную строгость.
– Не хочу быть хитрой, – сказала Вера, – а строгой, может быть, чуть-чуть смогу.
– Строгость не всегда помогает и поэтому, хоть и очень редко, мне и моей маме приходилось хитрить с братиком. Но нам было стыдно! А что прикажешь делать с четырёхлеткой, если он упёрся и капризничает? Ведь ему, когда он в таком настроении, ничего не объяснишь разумно. Вот и приходилось от безысходности. Но теперь он подрос и уже многое понимает, а я ему всё рассказала, чтобы он не думал, будто мы с мамой и папой его дурили. Ведь никто из нас не знал, как преодолеть его упрямство. Хотя, я с тобой согласна, Вера, что лучше совсем не хитрить, а как-нибудь по-другому. А ты помнишь, даже твоя мама один раз схитрила с тобой? По крайней мере, я больше не видела.