Вера в слово (Выступления и письма 1962-1976 годов)
Шрифт:
г) Необходимо отстранить ведомства охраны общественного порядка, госбезопасности, прокуратуру и суды от вмешательства в идеологическую борьбу и культурную жизнь. Ведь есть многообразные партийные, общественные, научные и творческие организации, есть многочисленные кадры квалифицированных журналистов, ученых, литераторов, пропагандистов и др., которые на 54-м году существования нашего государства могут и должны вести идейную полемику и политико-воспитательную работу, не прибегая к аргументам тюрем и лагерей.
д) Необходимо, наконец, понять, что все, кто настаивает на подобных судах и приговорах и вообще на административных репрессиях в подобных случаях, тем самым только дискредитируют государство, объявляют его идейно и нравственно несостоятельным, утверждая, что для его защиты нужен произвол.
Февраль 1968
Ответа на это письмо не было. Но 17 апреля 1968 г. Секретариат правления Московской писательской организации вынес мне строгий выговор. В сообщении об этом заседании Правления было, в частности, сказано: "Секретариат... отметил, что в некоторых заявлениях содержится откровенная клевета на характер общественных процессов в нашей стране. Например, в заявлении Л. Копелева указывалось, что у нас "ленинские принципы так часто употребляются всуе, что для многих и впрямь стали риторической абстракцией." И это произносится с таким апломбом, будто не партии и ее решениям мы обязаны успешной борьбой с последствиями культа личности, а тем клеветникам, которые позволяют себе поучать весь наш идеологический фронт и предъявлять постыдные обвинения советской общественности. Естественно, что такого рода заявления и политические фальсификации, передержки вызвали законный гнев и протесты, которые содержатся в письмах трудящихся".
Непонятным осталось, как могли "трудящиеся" узнать о моем письме, которое тогда еще нигде не было ни оглашено, ни опубликовано.
ОТВЕТ СТАЛИНЦУ
Выступление на собрании Секции прозаиков Московской организации Союза писателей во время выборов Бюро секции 13 марта 1968 года.
Я хочу дать отвод Горбачеву. Этого человека я сегодня вижу в первый раз, но считаю необходимым дать ему отвод - политически необходимым. Он выступил здесь от имени редколлегии журнала "Москва" и безоговорочно защищал опубликованную этим журналом поэму Сергея Смирнова и очерк Чивилихина. Поэма, очерк и все выступление Горбачева представляют вполне определенную политическую линию - стремление реставрировать культ Сталина. Эта линия противоречит решениям двух партийных съездов - 20-го и 22-го, подтвержденным 23-м. Горбачев и те, кого он защищал, пытаются реабилитировать Сталина. Это вовсе не вопрос истории, а очень злободневная проблема. Тот, кто сегодня вопреки общеизвестным фактам пытается реабилитировать Сталина, помогает злейшим врагам нашей страны, помогает маоистам, прямым наследникам сталинщины, помогает западно-немецким реваншистам, которые, ссылаясь на высказывания и политическую практику Сталина, пыта-ются реабилитировать Гитлера. Я считаю, что человек, вольно или невольно содействующий реставрации сталинского культа, не должен участвовать в руководстве нашего объединения. Поэтому я буду голосовать против Горбачева и призываю других поступать так же.
На это выступление никто не возразил, несмотря на предложение председателя. Открытым голосованием и подавляющим большинством голосов кандидатура Горбачева была отстранена.
РАЗГОВОР В МОСКОВСКОМ КОМИТЕТЕ КПСС
Запись разговора с Ю. Н. Верченко* в Московском городском комитете КПСС 18-го марта 1968 г. в 15.00.
В. Здравствуйте. К сожалению, нам с вами не удалось познакомиться раньше по издательским делам.**
К. Но я вам благодарен за издание моего "Брехта".
В. Однако книга подверглась критике.
К. Да, была поганая статья Дымшица. Но были и другие отзывы.
В. Да, статья Дымшица была действительно несколько слишком... Но в ней есть и рациональные зерна. Однако я пригласил вас сегодня для того, чтобы говорить по другому поводу, к сожалению, значительно менее приятному и для вас и для нас. Хочу говорить с вами по поводу ваших писем и выступлений. Ведь вы писали письма?
К. Какие именно вы имеете в виду?
В. Письма по поводу последнего процесса. В Секретариат ЦК, в Верховный Суд и даже адвокатам. Потом вы подписали еще одно письмо, обращение, кажется, в Верховный Совет о том, что на процессе была нарушена законность. Еще вы писали в "Тагебух", передавали интервью и, наконец, недавно, кажется, в пятницу, вы выступали в Союзе писателей.*** Я должен вам сказать, что взгляды, которые вы высказывали в этих письмах и в этом выступлении, ваше утверждение, будто
К. Не могу с вами согласиться. Линия партии для меня определяется ее программой, решениями съездов и соответствующими документами. В письмах, о которых вы говорите, в ответах на вопросы журнала "Тагебух" и в отводе, который я дал на предвыборном собрании Горбачеву, я защищал именно партийную линию, защищал ее от явных попыток реставрации сталинизма или, как у нас говорят, "культа личности". Такие попытки в последнее время предпринимаются все чаще. Например, под предлогом юбилейного года в многотиражных журналах "Октябрь", "Москва", "Огонек", иногда и в газетах. Да что я вам буду перечислять - вы сами отлично знаете. И к этим попыткам имели прямое отношение процессы. Решения 20-го и 22-го съездов, подтвержденные 23-м, требуют восстановления ленинских норм партийной и государственной жизни, требуют восстановления законности и борьбы против культа личности и его последствий. Но этот процесс так же, как процесс Синявского и Даниэля, грубо нарушает нашу законность, а выступления, вроде выступлений Смирнова, Чивилихина, Горбачева, прямо направлены к реабилитации Сталина.
В. Нет, это не так. Я сам был на процессе. Там все доказано. Наше государство не может позволять, чтобы против него беспрепятственно вели борьбу вражеские силы, чтобы распространяли антисоветскую литературу, устанавливали связи с антисоветскими зарубежными организациями.
К. Но ни Галансков, ни Гинзбург ничего этого не делали. Их в этом даже не обвиняли. Гинзбург собрал материалы по делу Синявского и Даниэля и направил их в наши организации.
В. Нет, их обвиняли и доказали... все это одна шайка. Я был на процессе, а вы не были. Откуда вы знаете?
К. То, о чем я говорю, я знаю из разных источников. А вас, простите, видимо, дезориенти-ровала атмосфера, созданная на процессе. Неужели можно всерьез говорить об опасности антисоветской организации, которая посылает своего агента "на связь" через десять месяцев после того, как уже были арестованы те, с кем он должен был связаться? Об этой комедии писали во всем мире. Это очень грубая провокационная работа.
В. Опасная или не опасная, но это вражеская, антисоветская организация. Она существует за рубежом, она ведет борьбу против нашей страны. Я был на процессе, я видел этих очень неприятных субъектов.
К. Допускаю, что они неприятные, может быть, даже очень. Но ведь это не уголовно наказуемые качества. А мне, и не только мне, как вы тоже знаете, доподлинно известно, что ни Галансков, ни Гинзбург никакого отношения к этой организации не имели. Однако, я вижу, нам не убедить друг друга.
В. Да, вы меня убедить не можете. Но вернемся к главному: вы утверждаете в ваших письмах и выступлениях, что у нас происходит реставрация сталинизма, вы пытаетесь перекинуть мост от тех нарушений законности и несправедливых репрессий, которые происходили во время культа личности, к нашей сегодняшней жизни. Вы обвиняете наши журналы и писателей - партийные журналы и партийных писателей - в том, что они нарушают решения съездов; а между тем, это не так. Да, совсем не так. Напротив, в действительности, это вы сами нарушаете решения партийных съездов. Было специальное решение ЦК о культе личности и его последствиях, сразу после 20-го съезда. В нем указывалось, что необходимо объективно рассматривать все стороны деятельности Сталина. Ведь в те же годы наша страна и наш народ имели крупнейшие достижения в строительстве, побеждали на фронтах Отечественной войны. Вы же не станете отрицать этого?
К. Нет, я за объективное рассмотрение, за объективные оценки. Но вот в вашем издательстве вышла книга о Бела Куне и в ней изъят конец, последняя глава о том, как погиб Бела Кун. А между тем, в Венгрии и других странах книга вышла полностью. Вот такие операции действительно помогают вражеской пропаганде. В тех журналах, о которых я говорил, преступления Сталина замалчиваются. И не только в этих журналах. В прошлом году все статьи в газетах, посвященные юбилеям партийных и научных деятелей, которые были убиты при Сталине, попросту умалчивали об этом.