Вера. Детективная история, случившаяся в монастыре
Шрифт:
Ехать из Нижнего Волочка до Курихино всего полтора часа, но Вере казалось, что прошла уже целая вечность. Дорога «на край земли» почти свободная, но как тут разгонишься, когда кругом колдобины да ямы? Сложно представить себе человека, который согласился бы приехать сюда по своей воле. А ведь живут же тут десятилетиями, всю жизнь. Рождаются, любят, ненавидят, умирают…
На сердце тяжело. Опять звонил Антон: «Как поделить имущество при разводе, что делать с дачным участком, кому достанется мебель?» Не смог удержаться от поддевок, как будто и так не добился своего. Конечно, надо бы срочно ехать на квартиру, смотреть, обсуждать лично… Но видеть бывшего
Событие печальное, конечно, но вполне рядовое. В рапорте местного участкового все указывало на несчастный случай: какая-то монашка разбилась, не справившись с управлением микроавтобусом. С фотографии из личного дела монастыря умными глазами смотрела на Веру женщина лет тридцати. Сестра Фаина, в миру Светлана Евгеньевна Торнина. Спокойное красивое лицо обрамлено напоминающим платок черным головным убором. «И что тебя в монастырь-то потянуло? Что вы там все находите?» – спросила Вера фотографию. Ответа не было.
Как ни пыталась Вера поначалу отказаться, но ехать пришлось. Пол-отдела в отпусках, а все, что с Церковью связано, кому попало поручить нельзя. Вернется – премию выпишут, как-то нарочито бодро сообщил начальник отдела подполковник Ковалевич. И вполголоса намекнул, что к начальству повыше приезжала игуменья, что-то обсуждала за закрытыми дверьми. Так что рубить с плеча нельзя, и дело требует женской деликатности.
– Иван Яковлевич, ну послушайте! Какая там деликатность? Я и в монастырях-то отродясь не была, что там к чему – не представляю. И вообще, в наше время все эти черные одежды и поклоны… Мне бы сейчас несколько дней за свой счет, вещи перевезти. Ну, вы в курсе…
– Так, Шульгина, эмоции отставить! Ты офицер или неженка кондитерская? Вещи твои не пропадут. А то, что не разбираешься в церковных делах, – не беда. Книжечки почитай про монастыри на досуге, в интернете поройся. Вот, я тут на днях почитал, смотри – «Плач третьей птицы» называется. Жена посоветовала. Толковая книжка, со смыслом. Прям вся жизнь монастырская как на ладони. А эмоции в сторону. Да и развеешься заодно.
– Так просто же все. Что-то с головой у монашки стало. Или любовь несчастная, или сердечко отказало, или засмотрелась на что по дороге. Ну, максимум самоубийство. Что тут специально расследовать? Дело-то простое!
Ковалевич помолчал, вздохнул и продолжал чуть тише:
– Ну ладно, все равно тебе надо это знать. Человек ты неглупый, скажу то, что другому бы не доверил. Дело простое, да не очень. Вот результаты вскрытия: Торнина умерла за минуту до аварии от массивного кровоизлияния в мозг и внутренние органы. Разрыв капсулы печени, разрыв селезенки. Почему? Причина неизвестна, но ясно, что сердце ни при чем. Следов известных токсинов, наркотиков, алкоголя в организме не обнаружено. Наши специалисты затрудняются это объяснить: таких случаев не было за всю историю отдела. И это либо какое-то изощренное самоубийство, либо… В общем, монахини могут быть в опасности. А как их защитить, если даже неясно, от чего и от кого? Игуменье пока не сообщали, ни к чему панику сеять, просто предупредили о твоем приезде. А тебе надо под предлогом расследования самоубийства тихонько разобраться в ситуации, опасность нейтрализовать и не раздувать вокруг монастыря скандала. Ну, сама понимаешь!
2
Золоченая
Внезапно видавший виды серебристый «фиат» Веры лихо обогнал черный «лендкрузер».
Обдал облаком пыли и на полных парах взлетел на холм, уверенно вписавшись в большие, крашенные зеленым ворота.
«Ага! Похоже, местное начальство. Очень кстати. Вот и поговорим».
Но въехать в монастырь сразу за ними не удалось – прямо за внедорожником ворота стали закрываться. Пришлось резко притормозить и посигналить. Раз, другой. Никакой реакции. Ворота намертво закрылись, отсекая даже саму мысль о проникновении внутрь.
Ладно. Мы не гордые. Пойдем пешком, а там разберемся.
– Эй, женщина! Да ты, ты! Стой! Куда пошла? – остановил ее скрипучий голос из будки наподобие КПП. – Служба кончилась, вечером приходи. Старец не принимает. А лучше завтра приходи. И что за шапку-то нацепила? Городская, што ль? Платок надень. Ишь ты, вырядилась как, бесстыжая, в святое место!
– Здравствуйте! – Войдя с солнца в полутемный проем под колокольней, Вера вслепую попыталась определить источник голоса. – Я – следователь из города. Приехала по делу гражданки Торниной. Мне необходимо побеседовать с вашей руководительницей… э-э-э… Еленой Степановной Робусовой – Херувимой.
– С матушкой игу-у-уменьей? А она благословила? А то много тут всяких…
– Да, наше начальство все согласовало. Вот мое удостоверение.
«Да что же это за каменный век? Что за сфинкс тут такой поселился?»
Отделившаяся от темной стены бравая старушка в черном подслеповато вперилась в корочку следователя, разве только не попробовав ее на зуб, и внезапно сменила гнев на милость.
– Из области? Ой, голубушка! Да что ж вы сразу-то не сказали? Ох, путь-то неблизкий. А я думала, это паломники опять батюшку нашего тревожить хотять! А батюшка только с дороги, отдохнуть бы ему… Да, и правда! Вот тут у меня от матушки записка лежит, что вы приедете. «Шульгина», точно! На обчественном транспорте ал и на своей автомобиле? Так заезжайте, что снаружи стоять, заезжайте!.. Ох, скромная какая автомобиля. И не скажешь, что важная персона! Заезжайте…
Ворота с механическим скрежетом снова стали медленно открываться.
3
Напротив изящного белого двухэтажного домика рядом с внедорожником стоял высокий, плотного сложения мужчина лет за шестьдесят, в черном балахоне до пят под черным же пальто, и что-то задумчиво рассматривал в смартфоне. Ветер слегка касался его одежд и длинной седой бороды. «Похоже, это и есть тот батюшка, тревожить которого нельзя».
– Здравствуйте!
Седобородый повернулся с легким удивлением в глазах, сложил пальцы каким-то особенным образом и размашисто перекрестил Веру, после чего привычным жестом сунул ей руку под нос, видимо, для поцелуя.