Вереск и Полынь
Шрифт:
– Но зачем это было нужно Вилмеру? – спросила Одри.
– Чтобы стрелять из него, – ответил Эриш. – А теперь я составлю протокол об изъятии, а вы его подпишете.
В надежде, что ему дадут возможность увидеться с дочерью, Флорес пошёл на сотрудничество со следствием и рассказал обо всём, что произошло. Брук растила бабушка, его тёща, и она воспитывала внучку в строгости, если не сказать, жёсткости. За любой проступок Брук была наказана, а Вилмеру не хватало мужества, чтобы спорить с тёщей. К тому же, он почти всё время проводил на работе и считал, что лучше дочке быть с родным человеком, чем с няней или гувернанткой. О том, что у Брук были проблемы
Уже на следующий день после смерти тёщи он увидел резкие перемены в поведении дочери. Она вдруг превратилась в избалованную и очень капризную девушку. Чувствуя огромную вину за то, что не занимался ей, а отдал бабушке и пустил всё на самотёк, Вилмер поклялся себе, что сделает дочь счастливой, во что бы то ни стало. Когда Брук потребовала живую игрушку, Флорес пошёл и на это. Позже ему пришлось убить обе игрушки, когда они наскучили дочери, чтобы мужчины не выдали их тайну. Он выбирал жертвы, исходя из вкуса Брук, а узнавать всю информацию о них помогали знакомства в модельных агентствах и театре, которые он получил, благодаря работе. Собственно именно из-за работы Брук и увидела Коннора и Дина на фотографиях. Снимок Юстаса Флорес сам показал дочери, когда узнал о его отпуске. Брук одобрила новую игрушку и с удовольствием взялась за его похищение.
Умкана же ничего не знала о проблемах Флореса и никогда не видела его дочь, так же как и никто из его коллег.
Вернувшись домой ближе к ночи, Эриш обнаружил брата в гостиной. На столике перед ним стояла начатая бутылка того самого вина, которое Эриш приобрёл в «Лорете», а на диване лежала папка с рукописью Сары Кей.
– Я совсем немного выпил, – проговорил Юстас. – Тебя ждал, мы же договорились отметить, когда поймаем маньяка.
– Я думал, ты спишь. Ты же собирался отдыхать.
– Наливай вино. На кухне есть бутерброды, если хочешь.
– А ты?
– Я уже поел.
– Чем тебя так увлекла эта книга?
– Неплохо написано для начинающей писательницы. И тема острая.
– Домашнее насилие?
– Любое насилие. Когда человек лишён свободы и вынужден делать не то, что он хочет, а то, что нужно не ему, а кому-то ещё.
– Все мы в чём-то несвободны.
– Одно дело – подчиняться закону своего государства или выполнять свои должностные обязанности, как там Макс говорил, субординация, а совсем другое – жить, исполняя чьи-то прихоти и полностью подавлять свою волю.
– Хочешь сказать, что тебе это знакомо?
– Возможно, было когда-то.
– Когда? – спросил Эриш, уже зная ответ.
– Когда я работал на Буркхарда. Но ты будешь прав, если скажешь, что всё было совсем не так. И вообще я порой сам управлял Буркхардом, хотя он того и не замечал. А мне даже иногда это нравилось. Теперь же я постоянно кем-то управляю, и Манекенщик получает от этого удовольствие. Но свою работу же надо любить, правильно?
– Я люблю осознавать, что помогаю сделать этот мир хоть немного чище, освобождая его от грязи, – проговорил Эриш. – Этому меня учил отец. Этим занимается и он сам, это делал и наш дед.
– Верно, – кивнул Юстас. – Это должно перевешивать чашу весов.
– А что на второй?
– Вся та грязь, в которую мы сами вляпываемся, пока чистим мир.
– Но уборка по-другому и не получится. Ты же не станешь, например, разгребать мусор в парадном костюме.
– Какой у меня умный братец лис.
– А ещё я очень скоромный. Прямо как ты, братец суслик.
Юстас улыбнулся.
V
В кабинете Эскота в «Ирбисе» пахло свежесваренным кофе, а сам Юстас пытался вчитаться в документы, которые ему необходимо было подписать. Когда к нему вдруг вошла совершенно бледная девушка, Эскоту показалось, что он уже видел её раньше.
– Говорят, ты тоже был похищен, но тебе удалось спастись, – проговорила она.
– Да, мне повезло, – с улыбкой кивнул Юстас.
– Алан мёртв, Каллум мёртв, а ты жив.
– Простите, а вы кто?
– Какая уже разница? Я любила Алана. Это несправедливо. Я ведь много слышала о тебе. Ты настоящий везунчик. Знаю, что в детстве ты тоже попался в лапы маньяку, но он не успел ничего с тобой сделать, тебя спасли, а его убили. И вот опять. Алан мёртв, а ты жив.
– В этом нет моей вины.
– Ты не должен был выжить.
– Мне кажется, вам нужна помощь.
– Мне уже ничего не поможет. Как и Алану.
Юстас встал из-за стола и медленно зашагал к девушке.
– Не подходи ко мне! – она полезла в свою сумочку и начала в ней судорожно что-то искать. Эскот вколол ей сильное снотворное одновременно с тем, как она всё-таки вытащила газовый баллончик и успела его распылить. Юстас подхватил падающую девушку и вслепую уложил на диван, а только потом схватился за лицо, которое горело огнём. Глаза дико слезились, их буквально невозможно было открыть, в горле начало першить. Добравшись до двери, Эскот открыл её и позвал Сьюзан, свою секретаршу.
– Ой, что с вами случилось? – ужаснулась она. – Вызвать врача?
– Я сам себе врач. Мне просто нужна ваша помощь, потому что я ничего не вижу. Сначала промокните мне лицо влажной салфеткой, пожалуйста, а потом принесите молока, будем меня им умывать. Затем я проплачусь и напишу вам капли, которые надо будет приобрести в аптеке.
Сьюзан молча принялась выполнять распоряжения шефа. Юстас же устало опустился в своё кресло и бросил взгляд на спящую девушку. Она напомнила ему о той старой истории, которая произошла, когда ему было четырнадцать, и он едва не стал жертвой педофила. До этого они с братом случайно стали свидетелем того, как маньяк отпустил свою последнюю жертву. Лицо преступника скрывала карнавальная маска, он оставил на дороге связанного мальчика с повязкой на глазах, а сам уехал. Тот ребёнок был без сознания, но потом он пришёл в себя, и Юстас попытался ему помочь. Он хотел успокоить мальчика, поделиться с ним своей силой, но в глазах этого несчастного было столько ужаса и отчаяния, что Юстас до сих пор помнил его лицо. У мальчишки тогда случилась истерика, а Эриш оттащил брата в сторону. Юстас почувствовал, что его начало знобить.
Он позвонил в сыск и рассказал о девушке и баллончике, добавив, что ей явно нужна медицинская помощь. Через полчаса девушку забрали, а в кабинете Юстаса появился Эриш.
– Отвратительно выглядишь, братец, – проговорил он.
– Как думаешь, доктор Стайн уже вернулся из отпуска? – вдруг спросил Юстас.
– Может быть. Почему ты спрашиваешь? Хочешь отправить к нему эту несчастную?
– Нет, я сам хочу к нему.
– Сам?
– Лучше я сам, чем потом ты. Иначе когда Эфа вернётся, он меня до работы не допустит.