Вереск на камнях
Шрифт:
Да, что-то случится.
Но домой идти всё равно надо.
У ворот, которые Могута с Буселом поставили на место и даже запор соорудили, стояла нервная Дара. С момента попадания в современность служанка вела себя тихо, будто её тут и не было. Работала вместе со всеми, в свободное время плела из осоки половички, как научила её Мыська. А вот дочка Дары, Чернава, доставляла мамке хлопот.
Вот и сейчас Дара меряла шагами пятачок перед воротами и хлопала себя по юбке платья деревяшкой, которая у наших предков называлась «пранкой» — ею били бельё, чтобы
— Что случилось, Дара?
— Та-а! — бросила женщина в сердцах. — Свистуха эта шляется где-то! А ведь Велесова ночь, нешто Чернава не ведает?!
— Велесова ночь? — удивилась я. — Что за она?
— Так нечистья ночь! Всякая чучма вылазит на землюшку! Вупыри бродят, русалки песни поют… Ай!
Она отмахнулась. На лице её была написана тревога за дочь. Я покачала головой:
— Да не бойся ты, никто Чернаву не украдёт и не убьёт!
— Да как же! Разве ж можно гулять в одиночку Велесовой ночью?! Костры жечь надо, нечисть отгонять да Ярилу-солнышку молиться!
— Ну в чём проблема? Запалите костёр и молитесь, — фыркнула я. — Придёт Чернава. Наверное, с мальчиком познакомилась, вот и гуляет допоздна. Дело-то молодое!
— Я ей погуляю! — кровожадно пообещала Дара, похлопывая пранкой по ладони. — Я ей так погуляю, что месяц сидеть не сможет!
— Спокойно, Дара! — строго велела я женщине. — Отстань от девчонки.
— Замуж ей пора! Ежели б ты помогла, была бы она княгиней сейчас!
— Мёртвой княгиней, — напомнила я. — Златоград же затопило!
Дара заткнулась на миг, а потом вскинулась:
— О, глянь, она ль?
Я прищурилась на две фигуры, которые в обнимку шагали к дому, и вдруг рассмеялась:
— А не она! Это ж…
— Голуба! — воскликнула Дара. — Цвель старая! Глянь, милуется!
— Голуба, — прыснула и я. — А кто это с ней?
— Пень этот с палкой, которая, говорят, гремит страшно!
Пень с палкой? Божечки-кошечки! Петрович?
Парочка подошла ближе, и Голуба, увидев нас, смущённо ахнула:
— А что ж вы тута? Ждёте кого?
— Тебя, Голубушка, — ядовито ответила Дара. — Вот, спросить хотела, не видала ль мою Чернаву!
— Видала, — так же ядовито ответила Голуба, бросая кокетливые взгляды на Петровича, который крутил ус пальцем с видом героя-любовника. — Чернава твоя женишка нашла и с ним прогуливается по главной улице!
— Убью заразу! — воскликнула Дара и бросилась вместе с пранкой к почте.
Я вздохнула и сказала:
— Кажется, сегодня и правда нечисть высосет чью-то кровь.
Но за Дарой я не пошла. Пусть сама разбирается с дочкой. А я голодная.
Как раз у дома меня встретила Забава с годным предложением:
— Княгинюшка, как ты припозднилась, иди уж отужинай!
— С удовольствием, — ответила я и поднялась по ступенькам крыльца. В избе пахло пирогами. Бусел уже переложил печь, и Голуба
Я уселась за стол, наблюдая, как маленький Волех пытается безуспешно встать на ножки с помощью старого дивана. Отрадушка гулила на расстеленном покрывале, мусоля во рту резную деревяшку от Бера. Мыська наблюдала за детьми вполглаза, штопая какую-то одёжку. Мужчины отсыпались вповалку за цветастой занавесью, все вместе, не глядя на семейность и иерархию. Князь не князь и десятник уж не важный человек… С утра им на работу, даром что Велесова ночь.
Забава поставила передо мной плошку похлёбки, какую варили ещё в Златограде: овощи, коренья, рыбьи хребты. Признаться, сейчас я бы слопала даже эти самые хребты без хлеба, так была голодна! Следом на столе появился пирог под холщовой тканью. На ткани уже была намечена вышивка, да, видно, не успели закончить, как холщина понадобилась. Но бабы закончат, они упёртые. Везде должны быть обережные мотивы! Даже на рушнике!
Особенно на рушнике!
Хлеб из печи всегда пах дымом, румяностью и какой-то особенной гарью. Он был таким вкусным, что на магазинный я бы сейчас даже и не взглянула бы. Умяла два кусочка под похлёбку, а потом Мыська вспомнила:
— Ой, мы же слышали голос твоей матушки в приблуде, которую она дала!
Мама звонила? В прошлый раз она купила мне простой кнопочный телефон с сим-картой, чтобы быть на связи, и вот теперь позвонила.
— Что моя матушка сказала?
— Щас, погодь, — нахмурилась Мыська. — Мы нажали, как ты говорила, пальцем на зелёный рогалик, и она сказала… Дохтура, что ли… Лекаря во! Тебе лекаря приготовили в пятый день.
— В пятницу талончик к врачу? — перевела я. — Дай приблуду. То есть, тьфу, телефон!
Получив кнопочную Соньку, я набрала маму. Она откликнулась немедленно, после одного гудка, как будто ждала моего звонка. Закричала:
— Дианочка, я взяла тебе назначение к гинекологу, и на узи тоже! Всё в платной клинике, чтобы не ждать! Надо же знать, а вдруг там патология какая-нибудь!
— Мам, нет никакой патологии, я смотрела!
Сказала это, а сама задумалась. Может ли мой волшебный рентген выявить, например, даунизм? Или какое-нибудь заболевание, не связанное с выживаемостью? Хэзэ. Значит, надо съездить к гинекологу и на узи. Ребёнок дороже всего. Да и первая жизнь так сказала: он главное!
— Ладно, мам, а когда?
— В следующий четверг, в тринадцать тридцать! Папа заедет за тобой и отвезёт.
— Спасибо, мамуль, ты мне позвони заранее, чтобы я не забыла.
Распрощавшись с мамой, я вздохнула и отломила себе кусок пирога с рыбой. Забава присела напротив меня и спросила пытливо:
— А какой такой лекарь для трудных баб? Неужто повитуха?
— Нет, Забавушка, — я даже рассмеялась. — Доктор по женской части смотрит, как оно там всё, и чтобы ребёночек не родился раньше срока, и чтоб был как надо!