Шрифт:
«Верёвки у тебя есть, а связать мысли ты не умеешь.»
(Хулио Кортасар)
1. Навигатор
Адвокат позвонил на час позже, чем обещал. Всё это время Егор, вставший по будильнику, бродил по квартире и крутил в голове так и не произнесённую речь. Адвокат посоветовал ему в этот раз не ходить на заседание суда, поскольку на предыдущем Егор начал пререкаться с судьёй.
Да что значит пререкаться? Она не давала ему и рта раскрыть, тупая блонда! Зато сама то и дело комментировала его «агрессивный настрой», из-за которого якобы «вполне понятно
Теперь суд проходил без него, на другом конце города. Но он мысленно находился там же, в душном зале с крашеными масляной краской стенами и архаичной деревянной трибуной. И там он как будто выступал в свою защиту.
Он говорил, что Ольга никогда не хотела заниматься дочкой, а в последнее время из-за своих йоговских увлечений совсем съехала с катушек и постоянно отсутствует – то ретриты, то ашрамы. А если она и остаётся дома, так даже хуже, недавно чуть не спалила квартиру своими благовониями, могу показать вам обгоревшую куклу, и кстати, она сама практически никогда не покупает Кларе игрушки, ей просто неинтересно с детьми. Конечно, роды трудная вещь, и потом ещё дома сидеть с вечно орущим малышом, но если она решила теперь заниматься только собой и своей йогой, зачем ей забирать Клару? Она потому и сдала дочку в эту мерзкую клинику, чтобы самой укатить в очередной ашрам, а не заниматься ребёнком…
Зацикливаешься. Одни и те же слова.
Он открыл дверь балкона, и в комнату ворвался холодный осенний воздух с запахом горелого шоколада. Карусель в голове немного успокоилась.
Эту квартиру он снял, практически не выбирая. Просто чтобы уехать от ольгиных истерик. Зацепился взглядом только за одну фразу в объявлении: «около парка Сокольники». Сразу представил, как будет гулять там с Кларой, когда… Когда?
В реальности близость парка оказалась такой же сомнительной, как исход бракоразводного процесса. Дом выходил одним боком на вечно забитую автомобилями Русаковскую улицу, а окна квартиры смотрели в другую сторону, на центр города, бесконечное домино серых многоэтажек. Чтобы добраться до ближайшей зелени Сокольников, надо топать ещё с полчаса.
Главной же особенностью нового жилища, которую стоило бы указать в объявлении, оказались запахи международной кухни, приносимые междомовым сквозняком с первых этажей Русаковской, где боролись за внимание толпы несколько новых ресторанов. Сидя на балконе с закрытыми глазами, можно было моментально перемещаться из страны в страну. Вот налетел кисловатый запах лапши-падтая и мангового ласси – сюда прилагается шезлонг под пальмой, Сиамский залив, медленный подводный мир кораллового рифа. Порыв ветра – и ты уже в Риме, пицца «пепперони-горгонзола» и бутылка кьянти на клетчатой скатерти в тесном дворике, с которым соседствует огромная античная арка, словно раньше соседями были шестиметровые атланты, заходившие к себе домой через этот высокий полукруг неба. Снова меняется ветер – теперь вокруг прохлада севера, каменный островок около Финляндии, где точно так же пахла рыба, завёрнутая в фольгу с диким луком и пожаренная на углях…
Но так жилось летом. А лето кончилось, и зарядившие дожди смыли большинство ресторанных запахов. Лишь горелый шоколад неведомо откуда просачивался на балкон. Наверное, где-то рядом кондитерская фабрика, неиссякаемый источник сахарного диабета и детского ожирения.
Может, позвонить самому? Нет, не стоит. Адвокат – чёткий парень. Если молчит, значит, так надо.
Хотя на первой встрече он показался Егору слишком молодым, особенно по сравнению с женщиной-юристом, к которой он обратился вначале. Та выглядела посолиднее. Но в её отношении к делу солидность обернулась столь же уверенным пессимизмом: «Дочку вам не отдадут, в подобных случаях детей всегда оставляют с матерью, если только она не законченная наркоманка. Давайте сразу сосредоточимся на порядке общения с ребёнком после развода. Скажем, по воскресеньям?»
У парня позиция была иная. Варианты есть, сказал он. Но быстро не получится. Многие при разводе обещают горы свернуть, борются только ради борьбы, а потом как-то… перегорают, что ли. Получается, им не сильно нужен ребёнок, просто хотелось насолить своей бывшей.
А если всерьёз, то главная стратегия – упорство и пунктуальность. Хотите доказать, что бывшая жена не занимается ребёнком, постоянно мотается за границу, фабрикует липовые диагнозы для помещения дочки в клинику? Эмоциональные речи тут ни к чему, это только в кино работает. Настоящему суду нужны факты по каждому пункту. Надо всё фиксировать. Собирать все чеки ваших покупок, все билеты. Альтернативные медицинские заключения. Скриншоты постов вашей жены про оккультизм. Даже если сначала дочку вам не отдадут, будет доказательная база для второго шага.
Егор тогда сразу спросил, не проще ли потихоньку вывести Клару из клиники и уехать с нею подальше.
– Как бывший сотрудник МВД, я бы не рекомендовал, – сказал адвокат, внимательно оглядывая парочку за соседним столиком кафе. – Суд будет однозначно против вас. Могут вообще родительских прав лишить. Но с другой стороны, мой старший партнёр просил сделать для вас всё возможное. И я знаю, почему. Видел, как Михалыч из-за сына переживал: пацану уже шесть, а он вообще ни слова не говорит. А потом его пацан съездил в ваш летний лагерь, поиграл в эти верёвочные игры… В общем, шеф считает, что он перед вами в долгу. Поэтому смотрите. Варианты есть.
Схема, которую изложил адвокат, опиралась на то же главное правило – упорство, бег на длинную дистанцию. Нужно не просто переехать, а исчезнуть со всех радаров как минимум на четыре года. Когда дочка достигнет возраста, при котором её мнение учитывается в суде, процесс будет выиграть легче. Адвокат рассказал о двух успешных кейсах такого рода. Правда, это случилось лет десять назад. Тогда не было ни биометрических сканнеров, ни камер с распознаванием лиц на каждом вокзале. Чтобы провернуть такое исчезновение сейчас, нужно быть миллионером. Либо иметь «хорошую техподдержку»…
Где-то на периферии слуха пролетела знакомая трель. Егор очнулся и понял, что давно стоит на балконе и не реагирует на телефон. Он вбежал в квартиру и нашёл трубку в кармане халата.
Адвокат, наконец-то. Да, заседание только что закончилось. Нет, никаких особых подвижек. Представитель жены заявила, что Егор неоднократно подвергал ребёнка риску в походах и лагерях, у девочки теперь наблюдаются неврологические проблемы и требуется лечение. Адвокат Егора, со своей стороны, сообщил о постоянных отъездах матери ребёнка за рубеж для отправления сомнительного религиозного культа, и выкатил встречный иск по поводу порядка общения с ребёнком.
Суд же велел обеим сторонам предоставить дополнительные документы относительно жилплощади. Очевидно, вопрос о ребёнке интересовал судью гораздо меньше, чем вопрос о том, как они поделят совместно нажитую квартиру и кто будет дальше выплачивать ипотеку. Следующее заседание – через месяц.
# # #
Разговор с адвокатом вызвал предательское чувство облегчения – процесс идёт, но прямо сейчас никуда подрываться не надо, можно поспать ещё. Ага, молодец. А Клара в это время в психушке.