Верх совершенства

Хейер Джорджетт

– Просто с причудами, – ответил искренне Джулиан. – Впрочем, я склоняюсь к тому, что ты продолжаешь разыгрывать меня. Почему это сна относится к тебе с неодобрением?

– Боюсь, тут всему виной мое фатальное увлечение спортом.

– Дурочка, вот и все! Забудь о ней, Уолдо! Вспомни другое! Ты уверен, что не знаешь никого из Степлза?

– Нет, насколько мне помнится. Итак, мы оказались в тупике?

– Да, похоже… Если только она не появится на вечере.

Она точно сказала мне, но… Господи, слава богу, что по дороге сюда мы останавливались у Аркендейлов! Иначе я не взял бы с собой вечернего костюма!

Это простодушное замечание заставило сэра Уолдо на секунду скривить губы. Он хорошо помнил ту гримасу, которая появилась на лице его юного кузена, когда

тот узнал, что по дороге на север нужно будет остановиться на пару дней в доме одного знакомого сэра Уолдо. Эту остановку лорд Линдет стерпел, скрипя зубами, а потом объявил, что дом Аркендейлов – постоянная резиденция всего самого скучного и неинтересного, что только есть в мире. Кто тогда мог предположить, что впоследствии Линдет будет вспоминать об этом визите с благодарностью? Та же самая история была и с вечером в имении Миклби. Теперь он рвался туда всей душой, а еще вчера морщился весь день и говорил о том, что если бы он заранее знал, что покидал Лондон только для того, чтобы окунуться в водоворот деревенских званых вечеров, то ни за что не поехал бы.

Настал день званого вечера в Мейноре. Настроения у кузенов поменялись местами. Теперь уже сэр Уолдо готов был застонать при мысли о том, что ему необходимо тащиться на «смотрины» в такой промозглый день. У Джулиана не было никаких сомнений относительно того, что вечер будет просто замечательным. Его оптимизм проявлялся во всем. Когда из каретного сарая им выкатили ветхую повозку, на которой они должны были ехать в Мейнор, сэр Уолдо тщательно осмотрел ее и при этом только качал головой и вздыхал. Но Джулиан сказал, что его кузен великолепно управляется с лошадьми и поездка пройдет, как по маслу.

Мисс Вилд была бы обрадована, но отнюдь не удивлена, если бы узнала, с каким рвением спешит его светлость на званый вечер, надеясь встретиться там с ней, и как он будет разочарован, не найдя ее там. Впрочем, если бы она невидимкой пробралась на вечер и понаблюдала бы за своим воздыхателем, то ни за что не догадалась бы по его поведению, что он огорчен. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы выдавать свои внутренние переживания. С другой стороны, он был слишком весел и приветлив с приглашенными на вечер девушками, чтобы показывать им недостаток сердечности по отношению к ним.

Для него действительно было большим огорчением обнаружить, что мисс Вилд не присутствует на вечере. Зато он смог наконец выяснить фамилию ее тетушки. Весь вечер лорд Линдет строил в голове различные планы относительно того, как подойти к этой добропорядочной даме. Кроме того, на вечере присутствовало несколько хорошеньких девушек, с которыми он был готов полюбезничать.

Достаточно было один раз обвести взглядом гостиную, чтобы проинформировать сэра Уолдо о том, что красавицы мисс Вилд на вечере нет. Из самых примечательных и симпатичных представительниц прекрасного пола были мисс Чартли и мисс Коулбатч. Первая – светленькая как ангелочек, вторая – рыжеволосая красавица, но ни та, ни другая не соответствовали тому лирическому описанию, которое Джулиан дал бесподобной красоте мисс Вилд. Сэр Уолдо оглянулся на своего юного кузена и с любопытством обнаружил, что тот очень увлечен присутствовавшими девушками. Сэр Уолдо воспринял это без особого удивления, так как он не рассматривал всерьез восторги Линдета. Джулиан уже начал развивать в себе интерес к противоположному полу, но находился еще на стадии эксперимента. За последний год он нашел по крайней мере полдюжины «богинь», которые оказались достойны его воодушевленного восхищения. Его кузен не считал нужным испытывать какие-то мрачные предчувствия. Джулиан просто флиртовал, как это делают все в его возрасте, и до настоящей страсти еще не дорос.

Сам же сэр Уолдо смертельно скучал на званом вечере, хотя покорно мирился с этим. Судьба даже не подарила ему радости продолжения знакомства с той леди, которую он увидел в церкви и которой так не понравился. Он тщетно пытался отыскать ее глазами в толпе приглашенных и чувствовал сильное разочарование. Он сейчас не мог припомнить ее имени, однако хорошо запомнил, что она привлекла

его к себе своим холодным, независимым видом и особенно улыбкой, которая неожиданно зажигалась огоньками в ее глазах. Она была также умна и имела чувство юмора. «Это среди женщин встречается довольно редко», – думал он. Он был рад узнать ее поближе и с нетерпением ждал следующей встречи. Но ее на вечере не было. Вместо этого ему пришлось делить компанию с толпой мужчин и женщин среднего возраста да с небольшой группкой молодежи. Здесь было скучновато. Люди не отличались умом и заслуживали того, чтобы о них так отзывались. Среди девушек он отдал пальму первенства мисс Чартли, с которой и обменялся парой слов. Ему нравилась ее природная мягкость, ненапускные манеры, идущая к лицу застенчивость. Ему нравилось в ней то, что она общалась с ним без дурацкой краски на лице, без хихиканья и не напускала на себя вид искушенной в земных делах дамы для того, чтобы произвести на него впечатление. Что же касается молодых людей, то он был бы просто слепцом, если бы не увидел, едва войдя в гостиную, что все они подражают его одеянию в мельчайших деталях. Робость не позволяла им выйти вперед, но каждый втайне надеялся на то, что к концу вечера уже сможет похвастаться перед друзьями тем, что поговорил с самим Совершенным. Сэр Уолдо уже привык быть предметом восхищения со стороны стремившихся к знакомству с ним юнцов-спортсменов, но он никогда не жаждал и не ценил низкопоклонства, которым окружили его здесь.

Господа Андерхилл, Артур Миклби, Джек Баннингхэм и Грегори Эш низко кланялись и подобострастно шелестели, когда он проходил мимо:

– Сэр, сэр, сэр… Уважаемый, уважаемый, уважаемый… Для них было бы настоящим потрясением узнать, что единственным юношей, который привлек на вечере интерес сэра Уолдо, был Хэмфри Коулбатч. Такой же рыжий, как и его сестра, он страдал сильным заиканием. Любящий отец испытывал определенную неловкость, когда представлял его высокому гостю:

– А вот и мой отрок-с. Вам, наверно, будет э-э… не очень интересно… Извиняюсь…

Юноша раскрылся перед сэром Уолдо в той взрывной манере, какая свойственна страдающим от заикания, когда они хотят защитить свое достоинство. Он сразу же заявил, с трудом выплевывая из себя отрывистые звуки, что совершенно не имеет склонности к занятиям спортом.

– Книжный червь, что тут еще скажешь, – объяснил сэр Ральф, разрываясь на части между гордостью за ученость сына и страхом за то, что родил урода. – В седле сидит хуже всех в целом графстве! Но ведь у каждого свои наклонности, не правда ли, сэр? Вот возьмите, к примеру, мою дочь Лиззи! В жизни не раскрыла ни одной книжки, а с лошадью управляется – дай бог каждому! Поводьев вообще не держит!

– В самом деле? – вежливо поддержал разговор сэр Уолдо. Переведя взгляд на Хэмфри, он ободряюще ему улыбнулся и коротко спросил: – Оксфорд?

– Кем-Кем-Кембридж, сэр! – выпалил тот и после короткой борьбы с самим собой добавил: – П-первая с-степень. Т-т-только что закончил т-т-третий курс!

– Первая степень?! У меня тоже первая степень. Правда, в Оксфорде. Что думаете делать дальше?

– Идти н-на ч-ч-четвертый к-курс! – упрямо наморщив лоб, проговорил Хэмфри и вызывающе глянул на отца.

– Потянете на стипендиата?

– Д-да, сэр! Надеюсь!

Тут в разговор вмешался сэр Ральф, который довольно бесцеремонно порекомендовал сыну не занимать сэра Уолдо своими скучными делами. Хэмфри неуклюже поклонился сэру Уолдо и отвалил в сторону. Глянув ему вслед, сэр Ральф сказал, что учеба, конечно, вещь хорошая, но если бы он заранее знал, что сын так на ней помешается, то ни за что не отправил бы его в Кембридж. Тут сэр Ральф решил проявить свое доверительное отношение к высокому гостю и спросил, что бы тот стал делать на его месте. Сэр Уолдо считал себя не готовым к роли советчика взволнованных родителей, уж не говоря о том, что эта роль и сама проблема не представляли для него большого интереса. Поэтому он постарался избавиться от этого разговора с отцом рыжего Хэмфри и – надо опять отдать должное его умению обходиться с людьми – при этом умудрился нисколько не обидеть сэра Ральфа.