Верхом на удаче
Шрифт:
И тут на главной башне, возвышавшейся над казармой чуть не на десять саженей, ожила катапульта. Тяжелая, скорее даже полевая, чем крепостная, если принимать во внимание величину камней, которые она метала. И первый ее заряд Ди позорнейшим образом проморгала, рассматривая результаты учиненного Селаном побоища. Здоровенный кусок скалы, имевший в длину, верно, не меньше сажени, описав красивую дугу, низринулся вниз, рухнув точно на крышу одного из домов на дальнем от казармы краю площади. Эффект, честно говоря, был похож на действие приснопамятного Молота Тьмы, только тут дом сложился внутрь. Камень, словно не встречая на своем пути никаких преград, прошил все строение насквозь, рухнув в подвал и увлекая за собой перекрытия вместе с находившимися там воинами. В одно мгновение армия лишилась почти двух десятков Лу и примерно такого
Дальнобойность катапульты впечатляла, из-за чего никто не мог чувствовать себя в безопасности. Вариант отступления не рассматривался вообще, да и ловить каждый камень было бы проблематично, поэтому волшебница приняла решение, показавшееся ей единственно верным, – решила заставить катапульту замолчать. Разумеется, еще один Молот подошел бы идеально, но надо было экономить силы, поэтому Диана решила обойтись пусть и очень мощной, но все же довольно обычной огненной петлей, которая должна была срезать башню под основание. Должна была бы в идеале, потому что именно в этот момент вмешалось нечто, пробуждения которого магиня ждала даже с некоторым нетерпением, как достойного противника.
Что-то вклинилось между стенами башни и сжимающейся петлей, не давая ей сомкнуться. Всего через несколько мгновений противостояния Диана поняла, что она не просто нашла себе достойного противника. Она нарвалась на Силу, с которой не могла справиться, даже используя всю свою новообретенную мощь. На нее с облачных небес словно глянуло лицо, в котором отчетливо просматривались мерзостные эльфийские черты. Посмотрело, грустно улыбнулось, и в следующий миг по огненным чарам ударил такой силы вихрь, что колдунья, упустив нити заклинания, пошатнулась и едва не осела на камень с тихим стоном.
Она была не из тех, кто сдается сразу. Она вообще никогда не сдавалась. И именно поэтому, даже не думая о возврате, она шла и шла навстречу безжалостно хлещущему всю ее суть магическому урагану, средоточие которого скрывалось где-то в недрах казармы. Она должна, просто должна была найти и уничтожить его, при этом, самое главное, оставшись в живых. Прочие потери были хоть и не так важны, но и их было желательно избежать.
Напрягая все силы, до рези в плотно закрытых глазах, Диана смогла-таки неведомо какими путями пробиться и взглянуть на то самое нечто, сражавшееся против нее. Складывалось впечатление, что иррациональная мощь словно бы сама допустила дерзкую взглянуть на себя, проявив почти что присущие смертным чувства. Гордость и самоуверенность, которые ее и погубили.
Комната глубоко в подвалах, где все стены увешаны факелами, не оставляя ни единого пятнышка тени… Четыре фигуры по углам, в расшитых золотом балахонах, молитвенно воздевшие руки к небу… Знакомые, слишком знакомые фигуры… Жрецы. Из высших. Стоящие вокруг небольшого каменного постамента ослепительного мрамора, на котором покоится именно оно. То самое, на которое даже нельзя взглянуть прямо, если не хочешь ослепнуть. А если все же глянуть, искоса, защищаясь всем чем только можно, то увидишь чашу того же белого мрамора. Чаша эта – настоящее сокровище уже сама по себе в силу своей невообразимой древности. Возможно, она видела Свет еще до появления Границы. Но она еще и содержала Свет, яростно пробивавший сейчас себе дорогу из-под плотно закрытой крышки, пока еще плотно закрытой, что, если учесть усердие жрецов, дожно было продлиться недолго. И вот тогда-то во всем городе точно не окажется никого, кто хоть на каплю неверен Свету. Артефакты, седые от пыли прошедших столетий, попадались настолько же редко, насколько была велика и мощь, заключенная в каждом из них. И Диана, будучи чрезвычайно разумной девушкой, не была склонна недооценивать их силу.
До удара оставались считаные мгновения, и выход был только один. Тут был бы бессилен даже Молот, казавшийся абсолютным оружием. Но против Света абсолютом было нечто другое. Абсолютная Тьма. Прорыв Стихии. Единственная проблема – закрывающийся Прорыв мог запросто утянуть туда и сотворившего его мага. А мог и не утянуть. В любом случае, других выходов просто не было.
«Призываю Тебя. Сойди!»
Слова произнесены, рассыпались по булыжной мостовой площади. Впитались в землю. В наступившей для волшебницы абсолютной тишине было хорошо слышно, как натягивались струны смертоносного заклятия жрецов. И когда их звон взвился почти до самого верха, Она ударила.
Диана видела все, с первого и до последнего мига. И, честно говоря, она предпочла бы этого не видеть.
Везде, где есть свет, есть и тень. Даже в той самой комнате, где, казалось бы, все было освещено не только светом сотен факелов, но и обретающими свободу лучами из чаши. Хотя бы тень от носа. Или тень между угольками в факеле. Или тень под плотным балахоном жреца. Который, конечно, покрыт густой вязью священных письмен и литаний, оберегающих от Тьмы, но разве для Нее существуют преграды?
Смерть этих четверых была мгновенной и ужасной. Тьме равно чужды милосердие и садизм. Они успели узнать все муки мира, когда за время, в тысячу раз более быстрое, чем одно моргание глаз, ожившие тени, наполняясь силой своей Матери, Первородной Тьмы, стерли их в мельчайшую пыль. А затем, соединившись в кольцо аспидной черноты, они бросились на чашу.
Это было страшнее, чем все виденное волшебницей до этого. Столкновение двух Абсолютных Начал, в котором, как в прозрачной водной глади, отразилось все, что было, есть и будет. Бесконечная борьба без шанса на победу. А затем, сломав ослепительный шар, взбухший вокруг пытавшегося защититься артефакта, тени пробились под крышку и мгновенно втянулись внутрь. Ровно на одну терцию. Диане, которая даже не могла закрыть глаза, показавшуюся целой вечностью. А в следующий миг все исчезло.
Не стало чаши, постамента, балахонов, которые невредимыми легли на кучки невесомого пепла. Не стало комнаты. Потому что из-под крышки, срывая ее, ударила Сила, родившаяся от столкновения и гибели двух вечных соперников.
Все-таки этот зал находился очень глубоко под землей, потому что от взрыва такой силы можно было ожидать громадной всеуничтожающей волны из земли и камней. Разорвав земную плоть и образовав гигантскую каверну, размерами, наверное, не уступавшую драконьей пещере, вся нерастраченная мощь ударила вверх, снося катакомбы, и вырвалась наружу. Воздушная волна смела всех, кто стоял или даже лежал на площади. Вокруг колдуньи еще в самом начале ритуала поднялся многослойный щит, блестевший всеми оттенками столь многообразной Тьмы. Ее будто бы и не задело тем чудовищным сотрясением, от которого стены казармы начали медленно подниматься вверх, словно собираясь взлететь, и послойно разрушиться. Для Дианы пропали все звуки, для тех же, кто был снаружи, стоял непрекращающийся, невероятный грохот, глушивший все вокруг. Тем, кто хотел действовать сообща (например, подыскать укрытие), приходилось объясняться знаками. В центре того, что осталось от казарм, возник ударивший прямо в небо огненный столб, на который словно были нанизаны остатки стен, разрушаясь теперь не только снизу, но и изнутри. Земля, проседая в новосотворенную полость, начала ломаться и идти трещинами, которые, все расширяясь, угрожали сделать на месте города огромную воронку. Волшебнице, все еще державшей прорыв под контролем, совсем не надо было, чтобы вся армия ухнула в дыру, и поэтому огромные массы земли и камней, устремлявшиеся вверх, внезапно лишились поддержки и встретились с новой стеной Тьмы, внезапно ударившей сверху. Это было до боли похоже на Молот чудовищных размеров. Все еще объятые огнем, скалы, песок и куски стен рухнули обратно в циклопическую яму, вызвав новое сотрясение, рушащее дома и сбивающее с лап тех немногих, кто умудрился встать. Следом за ними туда же ударил Молот, навеки запечатывая даже саму память о некогда величественной крепости людей. Жахнуло так, что многих подбросило в воздух. У некоторых кровь пошла и из ушей, и из носа. С самой Дианы сорвало-таки ее щит, и бесчувственное тело волшебницы воспарило, описывая широкую дугу и грозя рухнуть далеко за пределами площади. Тьма ушла, оставив призвавшей ее жизнь. Видимо, решила, что тут от нее больше пользы.
Неведомо как, но несколько магов Лу сумели сохранить сознание ровно настолько, насколько это было необходимо для сотворения простейших заклинаний. Именно они и создали небольшой вихрь, который, хоть и пьяно шатаясь из стороны в сторону, подхватил и вполне сносно донес тело магини до земли, сохранив вполне товарный вид и обеспечив относительно мягкую посадку. То есть она просто упала, но уже с высоты в полсажени, оставаясь по-прежнему без сознания. Достав откуда-то целую бочку холодной воды, щедрые солдаты, желавшие узнать, жива ли их предводительница, или они наконец могут успокоиться, плеснули, что называется, от души.