Верховные судороги
Шрифт:
— Ладно, как скажете. Я всего лишь пытаюсь сэкономить время. Если хотите, мы можем разговаривать, пока рак на горе не свистнет, о первоначальном умысле и строгой конструктивности, действенности Конституции, судейском темпераменте, роли суда в противоположность роли законодательной власти — о чем угодно и обо всем остальном. Буду только рада. Я провела последнюю пару недель, набивая голову ответами на предположительные вопросы, полученными мной от мистера Хейдена Корка и его команды.
Хейден, смотревший вместе с президентом телевизор, закрыл глаза и беззвучно застонал. Президент расплылся в улыбке.
— То есть
— Черт, ну конечно. Мне выдали целые тома инструкций. Грудутомов. Я чувствовала себя школьницей на распродаже учебников. Чтобы перетаскивать эти книги с места на место, мне потребовался вильчатый погрузчик. Так или иначе, ответы я заучила. Хотя должна предупредить вас, сенатор, скучны они неимоверно. По-моему, главное их назначение — заставить каждого, кто смотрит наши слушания по телевизору, потянуться к пульту и сказать: «Разбудите меня, когда они опять обнаружат на банке из-под коки лобковые волосы». [45] Но если вам охота играть по такимправилам, сенатор, пожалуйста. Это ваше родео.
45
Ссылка на приключившуюся во время одного из аналогичных слушаний неприятность, на которой нам лучше не останавливаться. (Прим. авт.)
Грейдон Кленнденнинн улыбнулся.
Сенатор Шиммерман открыла рот, однако издать хоть какой-нибудь звук не смогла. Выглядела она в точности как человек, которому съездили по физиономии мороженой треской.
Сидевший в Овальном кабинете президент Вандердамп замурлыкал от удовольствия.
— Это наша девочка, Хейден, — сказал он и прихлопнул ладонью по столу.
Хейден промолчал.
Девятнадцать сенаторов молча таращились на кандидатку в члены Верховного суда.
— Ну так что, — улыбнулась Пеппер, — вопросы у кого-нибудь имеются?
Глава 12
— А почему задавать этот вопрос должен именно я? — не без язвительности осведомился сенатор Пебблмахер от великого штата Невада в самом начале предварявшего третий день слушаний совещания, на котором присутствовало с полдюжины удрученных членов комитета.
Два дня Декстер посылал на поле битвы сенаторов своей армии, и все они возвращались назад, скуля и повизгивая. Хэнратти (штат Массачусетс) попытался поставить Пеппер в вину ее атеизм, и получил спокойный ответ: «Знаете, сенатор, если бы Благой Господь на глазах у вас, девятилетнего, ухлопал молнией вашу маму, вы, возможно, почувствовали бы то же самое». После чего Хэнратти получил столько писем, содержавших угрозу убить его, что пребывал теперь под охраной Секретной службы и проводил каждую ночь на новом месте.
Бускаран из Делавэра — и сам бывший когда-то судьей — попытался поймать Пеппер на незнании технических тонкостей и добился только того, что она уличила его в неправильном изложении формулировки дела «„Креативные кожаные изделия Лигина“ против ПСКС». (Люди Хейдена предусмотрительно включили ее в составленный ими том наставлений.)
Хармукян из Висконсина пожелал узнать, воспользовалась ли бы Пеппер, рассматривая дело «„Мороженая щука Гретхен“ против „Пиленого льда Милуоки“», правом передачи такового в суд высшей инстанции. Пеппер процитировала три прецедента (один из них восходил аж к 1956 году), в которых суд отказывался вмешиваться в дела подобного рода на том основании, что тухлая рыба — вещь слишком омерзительная, чтобы даже помышлять о ней.
— Я всего лишь подумал, — ответил сенатору Пебблмахеру Декстер, постаравшись добавить в свой голос нотку великодушия, — что тебе было бы приятно свалить ее. Она уже еле держится на ногах.
— А чего ж тогда ты ее сам не свалишь? — с подозрением поинтересовался Пебблмахер.
— Я держу себя в резерве, — ответил Декстер.
— Что у нас тут, по-твоему, происходит — Арденнское сражение?
— Вот именно, — встрял в разговор Мармелли из великого штата Айдахо. — Когда, интересно узнать, в бой вступишь ты,Декстер?
— Всему свое время, — ответил Декстер. — Всему свое время. Люди, люди. Перестаньте. Мы же должны выступать единым фронтом. — И он снова воззвал к Пебблмахеру: — Послушай, Джимбо, дело-то беспроигрышное. Ее папаша, можно считать, уговорил Джека Руби пристрелить Освальда.
— Ради всего святого, Декстер, в шестьдесят третьем она еще даже и не родилась.К ней-то это какое имеет отношение?
— Я о ее личной причастности и не говорю, — ответил Декстер. — Но в целом эта история… попахивает гнильцой. И потом, ее мать. Убита молнией? Тебе не кажется, что уж больно гладко у нее все получается? Мои Всадники отыскали человека, который уверяет, что был в машине «скорой помощи», доставившей ее мамашу в больницу, так этот человек готов поклясться, что в дороге она была еще жива.
— И что это доказывает? — поинтересовался Пебблмахер и вызывающе скрестил на груди руки.
Декстер понизил голос:
— Ну, по нашим сведениям, они… прикончили ее уже в больнице.
Пебблмахер фыркнул:
— Ты хочешь раздуть из этого целое дело? Милости прошу.
Декстер пожал плечами:
— Ну, как знаешь, Джимбо. Я почему-то думал, что ты с нами заодно. Так что, есть желающие?
С полдюжины сенаторов молча смотрели на своего председателя.
— Ладно, хорошо. Но я считаю, что мы упускаем отличную возможность.
И Декстер обратился к сенатору от великого штата Флорида Рамос-и-Гуальтапо.
— Сильвия, — сказал он. — Попробуй взять ее на пункте о регулировании торговли. Вчера, отвечая Фрицу насчет «Файнхард против Муна», она ступила на очень тонкий лед. Я просто слышал, как он под ней потрескивал.
Сенатор Рамос-и-Гуальтапо ответила председателю Митчеллу полным сомнения взглядом.
— А я почему-то никакого треска не слышала.
— Я считаю, — сказал Декстер и нетерпеливо пристукнул карандашом по столу, — что в вопросах торговли между штатами она чувствует себя неуверенно.
— И все-таки ты-то когда собираешься взяться за нее, Декстер? — поинтересовалась Сильвия.
— Да.
— Да.
— Не беспокойтесь, — спокойно ответил он. — У меня найдутся вопросы к судье Картрайт. О да. О да. Да.
— Какие, например?
— Всему свое время.
— До сих пор ты сидел тише мыши, — сказал сенатор Блоггвелл от великого штата Миссисипи. — Только глазки ей строил.