Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
Пауза и, затем:
— ЕЖЕЛИ НЕТ, ТОГДА — ДА СЖАЛИТСЯ НАД НАМИ САМО НЕБО!!
Думаю, до него дошло.
Без всякого сомнения, полковник Красинский — хоть и не заканчивал Николаевскую академию Генерального штаба или ещё какое высшее учебное заведение (то есть ни в коем случае не был ни экспертом, ни специалистом), зато он явно обладает природным умом, имеет богатейший практический опыт, очень хорошо разбирается в стрелковке и, даже в неё — со всем своим «юношеским» пылом, влюблён! Несомненно, на лицо также врождённая коммуникабельность и приличные организационные
Поэтому, походив некоторое время по своему купе-кабинету, я остановившись напротив него и спиной к окну, торжественно заявил:
— Господин полковник, поздравляю! Вам, присваивается следующий чин — «генерал-майор».
После крепкого мужского рукопожатия и слов благодарности в ответ, следующая «плюшка»:
— Вы, господин генерал-майор, назначаетесь моим личным инспектором…
«Инспектор… Что-то, как-то не звучит».
— Вы назначаетесь моим Имперским комиссаром по стрелковому вооружению. Вашей основной задачей будет, сделать так — чтобы наши с вами сегодняшние задумки и последующие мои решения, были воплощены в жизнь — причём точно и в оговоренный срок. Для этого, Вам — как Имперскому комиссару, предоставляются самые широкие полномочия — вплоть до «права на убийство»…
Вижу, удивлённо расширенные глаза и даже — раскрытый как при «ловле вороны», рот.
— Да, да! Вы сможете любого, в любом чине и должности — мешающего Вам в исполнении моих приказов, просто-напросто пристрелить и, ничего Вам за это не будет — я об этом позабочусь.
— Право, как-то… Право, я даже не знаю…
— Вам доводилось убивать людей на войне?
— Конечно, Ваше Величество!
— Считайте, что Вы на внутренней войне — я же рассказывал.
Вновь испечённый генерал-майор, вдруг как-то подобрался, хищно раздув ноздри:
— Я всё понял, Ваше Императорское Величество! Я Вас не подведу!
Но это ещё не всё:
— Кроме этого, за Вами должность Имперского комиссара по разработке новой тактики пехоты. Первым делом, требуется разработать «Боевой устав» на уровне «отделение-взвод-рота» — адаптированный к фронтовым реалиям и изменению состояния вооружения Русской армии. Справитесь?
— Рад служить Вашему Императорскому Величеству! Не извольте беспокоиться, Государь — справлюсь!
Разговаривали ещё долго, выпив пару пузатых самоваров чаю и слова пару корзин всевозможный вкусностей:
— Проедьтесь по всем оружейным заводам и их смежникам и, разузнаете своим свежим — «не замыленным» взглядом, как там обстоят дела. Объясните каждому ответственном лицу — что от них требуется. Разузнаете досконально — что мешает увеличению производства стрелкового оружия и, какие надо принять меры, к увеличению его выпуска — хотя бы вдвое, к весне.
Подумал, подумал — пожалуй, давно назрело:
— …Где-то в конце ноября, начале декабря хочу провести Всероссийское совещание оружейников — конструкторов и производственников — на ту же тему. Думаю, в Туле в самый раз будет… Организуйте мне это мероприятие, господин Имперский комиссар!
Всё ж лучше, чем самому по оружейным заводам ездить и, в каждый там угол заглядывать.
— Справитесь?
— Без всякого сомнения, Ваше…!
— Я не сомневаюсь в Вас, Павел Валентинович! Зайдите сперва в Генеральный Секретариат к Мордвинову, затем в Имперскую Канцелярию к Мосолову. Получите все сопроводительные бумаги, командировочные и…
Пожав на прощанье руку:
— В ДОБРЫЙ ПУТЬ!!!
Если кратко изложить смысл полученных первым Имперским комиссаров документов, то получится как в записке кардинала Ришелье для Миледи у Дюма, в «Трёх мушкетёрах»:
«Всё, что совершил податель сего письма, сделано для блага Франции и, по моему приказу».
Глава 15. Полтора фунта мелинита для царского хозяйства
«Русская интеллигенция должна быть благодарна царскому правительству, что оно своими тюрьмами и штыками защищает ее от народного гнева; горе всем нам, если мы доживем до того времени, когда падет Царь».
Три раза пришлось напомнить Начальнику Конвоя Свиты и, заодно — начальнику царского полигона — есаулу Мисустову Петру Изотовичу, про своё желание ознакомиться с «карманной артиллерией» и, даже изволить разгневаться — прежде чем заметил, что в углу полигона что-то нарыто. Что-то типа небольшого фортификационного сооружения.
— А, «это» для чего здесь нарыли, господин есаул? На случай внезапной атаки с воздуха, что ли?
На лица есаула мелькнула некая лёгкая досада:
— По вашему устному распоряжению, Ваше Императорское Величество, я приготовил место для метания ручных бомб…
— Вот, как?! Это очень хорошо, давно было пора…
Среди господ офицеров и генералов возникло некое оживление — обычная стрельба уже несколько приелась и, захотелось чего-нибудь «свеженького» и «остренького».
— Что ж, господа… Пойду «пометаю» — глядишь, пригодится, когда! А то, какой-то дисбаланс в истории поучился: в царей уже метали бомбы — а вот цари ещё, ни в кого нет. Нэ харошо есть!
По виду Мисустова можно было понять, что он вообще против метания Помазанником Божьим бомб:
— Дело очень опасное, Ваше…
Я его резко оборвал:
— Для солдата-гренадёра «дело» ещё более опасное — в него, при этом ещё и стреляют! Кроме этого, хочу понять психологию террориста-бомбометателя — глядишь, пригодится как-нибудь — при оказии…
— Сплюньте, Ваше Императорское Величество!
Я три раза сплюнул через левое плечо и, трижды постучал по первому попавшемуся на глаза дереву.
«Место для метания ручных бомб» представляло собой огороженный баррикадой в рост человека — из мешков с песком, небольшой участок. За ним, метрах в десяти — в пятнадцати, был выкопан довольно широкий и глубокий ров — куда, по объяснениям есаула и, следовало «метать» из-за баррикады ручные бомбы.
Двойная перестраховка!
Непосредственно за рвом был девственно нерасчищенный лес — деревья и кусты.
Перед тем, как приступить к новому для меня да к тому же — достаточно опасному делу, я решил «отлить»… Мало ли что, правильно? Тем более, с утра перепил чёртовой «Куваки» — которую наш Комендант, просто напросто каждому навязывал — чуть ли не сам в горло заливал.