Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
— Господа! Вы пока покурите, а я до кустиков сбегаю.
Не добежав «до кустиков», заглядываю на дно ровика и невольно останавливаюсь как вкопанный в полном изумлении…
Мать моя, Императрица Мария!
На дне его, в мелкой мутной луже сидела здоровенная — размером с половинку футбольного мяча зелёная лягуха и, грустно — печальным взглядом советского интеллигента-лузера отощавшего в «лихие 90-е», на меня смотрела.
— «Взгляни на первую лужу, и в ней найдешь гада, который геройством своим всех прочих гадов превосходит и затемневает…», — процитировал я вслух
В ответ лягуха-переросток, скосив глазёнки куда-то вверх-в сторону, липким длинным языком поймала какую-то летающую мандавоху и разглядев на предмет съедобности, тут же схарчила.
Сперва, возникло желание просто обосцать, но потом появилась идея получше: спасти этого выдающегося земноводного (почему то, решил что это — самец) от последствий метания ручных бомб. Сбегав таки «до кустиков», не поленился после этого спуститься в ровик и, немного помучившись и измарав аглицкие краги каким-то жидким дерьмом, я всё же изловил этого «выдающегося» — словами классика «гада», завернул его в носовой платок и вылез наружу.
Так… Куда бы его теперь — чтоб обратно к себе «домой» не прискакал?
Смотрю идёт мой личный шофёр Адольф Кегресс — изобретатель первого в мире колеса… Хм, гкхм… Полуколёсного… Сорри — полугусеничного движителя и, что-то по-французски мурлыкает себе под нос.
— Мсье Кегресс! Подойдите сюда!
Подходит и, толком не разглядев животинку сквозь ткань, спрашивает:
— Qu’est-ce que c’est?
На достаточно хорошем немецком отвечаю:
— Дас ист жаб! Отнесите его в безопасное место — если Вас это не затруднит, конечно…
— «Жаб»?! А, это — La grenouille… Разрешите, Votre majest??
Взяв в руки с моего разрешения, развернув платок и с трудом удерживая забившееся в необъяснимой панике земноводное, внимательно его рассматривает, щупает ляжки и, даже для чего-то заглядывает под анальный плавник:
— Oh! C’est tout simplement fantastique! Где взяли?…Там?
Получив утверждающий кивок, француз плотоядно-заинтересованно заглядывает мне за плечо:
— Там ещё есть?
— Нет, навряд ли… Этот то, в той луже случайно оказался: видать скакал по лесу — гонялся за комарами да вошками, по своему жабьему обычаю, да не заметил — что здесь нарыто.
Что-то какое-то смутное подозрение, возникло:
— Адольф! А зачем Вам ещё один жаб? И, что Вы обрались сделать с этим?
Тот, слегка порозовев:
— Ну… Подарю представителю французского верховного командования при Ставке Вашего Императорского Величества, женералю Жакену. Он лягушек любит… Очень!
Адольф облизнулся и проглотил слюну…
Только головой покачал: дурной народ эти французы! Другие вон — собачек, кошечек да хомячков любят! Попугайчики там, да канареечки… В последнее время мода на вьетнамских карликовых свыней пошла, припоминаю. Сам не без греха: жил у меня одно время декоративный кролик Яша — постоянно кабель от Интернета грыз, пи…ор ушастый.
А эти — земноводных любят… Зелёные, склизкие, холодные, в пупырышках… Тьфу, какая гадость!
Впрочем, это их заморочки:
— А, тогда ладно… Передайте генералу Жакену заодно, что этот лягух — ему вместо ограниченного контингента российский войск [143] , что он у меня клянчит. Бугагагага!!!
Воспользовавшись предельным изумлением шофёра после моих слов, лягух сильным рывком выскользнул из его рук и, совершив невероятно ловкий кульбит вокруг своей оси, крупным лошадиным галопом ускакал в лес. Француз, сыпя отборнейшими ругательствами на языке великого Луи де Фюнеса, за ним было погнался — но жаб, делая по-заячьи сложные «скидки», всё же добрался до леса и, на прощанье обидно что-то квакнув, исчез в колючих кустах.
143
Главный герой несколько опережает события: первая просьба о присылке Русского экспедиционного корпуса последовала в декабре 1915 года.
Прыснул со смеху от этой сцены и пошёл в хорошем настроении метать ручные бомбы…
Всем «посторонним», есаулом было приказано держаться снаружи за баррикадой, а мы с ним зашли за неё — где находился какой-то блеклого вида офицер-сапёр и с ним унтер. После представления и прочего официоза — связанного с его встречей с Императором, офицер спросил:
— С какой ручной бомбы прикажите начать, Ваше…? Имеются германские, австрийские трофейные, японские и наши…
— Давай с той, что попроще! — несколько раздражённо ответил за меня есаул.
— Тогда, давайте начнём с «немки» — куда уж, проще?!
Сапёр-унтер, куда-то за баррикаду тотчас шмыганул и, вскоре вернулся с какой-то круглой, чугунной хернёй — с насечками как у нашей «лимонки», в руках.
— Это, что? «Немка»?!
Это, ни фига — не та немецкая «колотушка», к которой я привык по фильмам!
— «Kugelhandgranate-13», Ваше Величество, — подтвердил офицер, немецкая ручная дистанционная граната, образца тринадцатого года.
— Ладно… Рассказывайте, как её применять, господин… Поручик.
В званиях этого периода, ещё слегка путаюсь: у этого три звёздочки на погонах с одним просветом и, чуть было не обозвал его «старлеем».
Офицер, взял в правую руку гранату:
— Всё, очень просто: как и большинство немецких ручных гранат, эта имеет тёрочный запал. Выдёргиваете вот это колечко, Ваше Величество — предохранительное кольцо, затем резко дёргаете эту проволочную петельку — приводя в действие тёрочный запал. После чего, надо немедленно бросать! Вот, так…
Поручик всё продемонстрировал наглядно и за баррикадой во рву, довольно слабо хлопнуло.
— Довольно безопасная граната! Единственное, чего надо опасаться — чтоб при «дёрганье» тёрки, вам не обожгло пальцы.
— Что-то, какой-то слабый взрыв…
— Это ещё старые, довоенные образцы — снаряжённые чёрным порохом, Ваше Величество. Захваченные в прошлом году в Восточной Пруссии… С тех пор, немцы эту гранату значительно усовершенствовали.
— Понятно… А мне то, кинуть один «устаревший образец» дадите?