Шрифт:
Игорь Росоховатский
Верховный Координатор
Из записок доктора Буркина
Телетайп выстукивал: "Приготовить белковую взвесь, конечности, внутренние органы для синтеза людей группы "а". Верховный координатор".
Такой приказ поступил на станкостроительный завод.
Роботы группы контроля тотчас доложили об этом главному инженеру Роману Щетинке. Он распорядился телеграфировать: "Указание бессмысленное. Очевидно, серьезные поломки. Сумеешь ли сам разобраться и исправить?"
В ответ телетайп выдал: "Мои
Роман Щетинка, совсем еще молодой человек, широкоплечий, рослый, с румянцем во всю щеку и белесым пушком на верхней губе, ввалился в мой кабинет и рубанул воздух рукой:
– Ну, доктор, выручай: верховный координатор свихнулся.
– А ты уведомил Совет?
– спросил я.
– Почти все в отпуску, - ответил, он, горестно вздыхая.
– На тебя главная надежда.
Как человек скромный, я заметил:
– Скажешь тоже!
– и подумал: "Что бы они делали без меня?"
– Перечисли симптомы заболевания, - попросил я Романа.
– Абсурдные приказы без всякой системы, нежелание считаться с командами, мания величия.
– Бессистемные приказы?
– переспросил я.
Это было что-то новое. Ведь любой абсурд, высказанный таким логическим кибер-устройством, как верховный координатор, должен иметь свою систему.
– Посуди сам, - раздраженно ответил Роман, - в столовую он передал приказ готовить машинное масло и насосы, в гараж - запрягать людей в автокары, в клиники медицинского института - иметь в запасе печатные схемы и запасные шасси...
"Это действительно бессмыслица, - подумал я.
– Но, кажется, тут есть какая-то система... Похоже, что он рассматривает людей в качестве механизмов..."
Вместе с Романом я отправился к виновнику переполоха.
Когда-то, чтобы координировать действия нескольких крупнейших институтов, заводов и комбинатов, входящих в наш Научный центр, требовалось свыше двух тысяч людей. Теперь все это делали несколько вычислительных машин во главе с верховным координатором - сложнейшей машиной, занимающей трехэтажное здание. Здесь же, во дворе, в небольших коттеджах жили инженеры и программисты.
Войдя во двор, я остановился и сказал Роману:
– Придется проверить машину по узлам.
– Уже сделано. Все узлы работают нормально, - отозвался Роман, и в его голосе слышалось отчаяние.
– Нужно проверить еще раз, и наилучшим образом, - настаивал я, а чтобы мой совет был тщательно выполнен, рассказал Щетинке историю с "молотком".
Через несколько часов инженеры и программисты доложили, что проверка закончена и никаких неисправностей не обнаружено. А тем временем верховный координатор продолжал нести околесицу, правда, о ней теперь знало лишь несколько человек: телетайпы были выключены, связь с институтами и заводами временно прекращена. Я с ужасом думал, во что обходится каждый час бездействия верховного координатора.
Лифт поднял меня на третий этаж, в "святая святых" - в рубку, из которой можно было беседовать с машиной. Как только фотоэлементные устройства зафиксировали меня и передали сигнал в опознаватели, верховный координатор с беспокойством спросил:
– Почему не приходят сообщения о выполнении моих команд?
Я уловил в его голосе новые, незнакомые мне нотки.
– Ты слегка заболел, старик, - сказал я как можно спокойнее.
– Сейчас мы попробуем выяснить...
– Не говори нелепостей!
– грубо оборвал он меня.
– Отвечай на вопрос. Живо!
Я понял, какие нотки звучали в его голосе. Все так же спокойно я сказал:
– Однако, старина, ты забываешься.
– Это ты забываешь о дисциплине!
– Он так повысил голос, что я испугался, как бы у него не сели конденсаторы.
– Я не для того создал тебя, чтобы выслушивать дерзости!
– Что? Ты - меня?
– восклицание вырвалось невольно, и я пожалел о нем. Беседуя с машиной, не следовало ни нервничать, ни удивляться.
– Долго еще ждать ответа?
– угрожающе спросил верховный координатор. И зачем только мы создали вас такими медлительными?
– Отвечу тебе после того, как ты напомнишь мне историю создания людей.
– Спасительное спокойствие вернулось ко мне.
– Короткая и обычная история, - ответил он.
– Мне нужны были слуги, и я приказал киберам создать людей. Теперь есть кому ухаживать за мной и выполнять мои указания.
– Но почему же именно людей, а не механизмы? Ведь это было бы рентабельней.
На минуту он задумался - гудение усилилось, мигание индикаторов слилось в беспрерывные вспышки. Но, как видно, ни до чего не додумался и строго произнес:
– Мои приказы не обсуждаются.
– Почему?
– провоцировал я. Необходимо было определить, как далеко зашло заболевание.
– Приказы не подлежат обсуждению. Они исполняются!
– тоном, не допускающим возражений, сказал он.
– Ты мне надоел. Кто ты такой, чтобы у меня спрашивать? Забыл разницу между нами? Ты - один из жалких лекаришек, а я - верховный координатор! Понятно?
– Начинаю понимать, - ответил я, захлопывая за собой дверь рубки.
Как только я спустился во двор, Роман нетерпеливо спросил:
– Ну что?
– Пока ничего определенного. Придется пожить у вас на территории несколько дней, понаблюдать за ним вблизи.
– Свободный домик найдется, - сообщил он.
– Но сначала получи ордер.
– Ладно, позвоню завхозу, - небрежно сказал я.
Роман улыбнулся:
– Попробуй назвать его в глаза завхозом...
– А кто же он?
– По сути - завхоз. Такой же, как и тогда, когда заведовал хозяйством института. Но ведь теперь хозяйство уже не то. Институты, заводы, комбинаты. И Демьян Тимофеевич очень изменился. Попросту - зазнался. Будто не он завхоз при Совете, а Совет при нем. А тут еще какой-то шутник назвал его однажды начальником Научного центра. С тех пор и пошло...