Вернадский
Шрифт:
Выходит, и при атеистической идеологии можно одерживать великие победы. Другая идеология, чуждая Божественной Среде и высоким устремлениям, подтачивала духовные устои страны и народа. В РФ начался «религиозный бум», а страну разъедают коррупция, пошлость и подлость, терроризм. Народ вымирает, деградируя интеллектуально и нравственно.
Не столь примитивны отношения человека с Богом. Не в том дело, чтобы постоять со свечкой в храме, молиться, получать наставления и благословения. Можно соблюдать все обряды, сохраняя в душе духовную нечисть
«По делам их узнаете их», — учил Иисус Христос. Образ жизни, труд, поведение — вот критерии, по которым следует судить о реальной, а не формальной вере человека. Атеист может не верить в бытие Бога, не становясь от этого злодеем. У него свои представления о добре и зле, о справедливости и неравенстве. Он может, подобно Вернадскому, признавать высшей ценностью Познание, Жизнь, Разум, Природу.
Надо смотреть правде в глаза. Люди существует на планете не по законам ноосферы, а скверно и жестоко по отношению к природе и к себе подобным. Утерян смысл бытия личности и цивилизации.
Современный цивилизованный человек поклоняется идолу; на языке Библии это — Золотой телец. Он олицетворяет богатство и власть над людьми, новейший техногенный комфорт, роскошную личную технику, охрану и прочие излишества.
Может ли реализоваться проект под названием «Ноосфера»?
Такая возможность не исключена, но требует колоссальных усилий. Невероятно трудно свернуть цивилизации с пути, по которому она движется многие века, скатываясь в пропасть. Такой была судьба прежних великих стран и культур. Теперь настал черёд глобальной технической цивилизации.
Надо только уточнить: как понимать упомянутый проект?
Есть по меньшей мере три концепции ноосферы.
Мистическая. Её исповедуют антропокосмисты. Эта умозрительная идея имеет отношение к религиозной вере, но не к науке (хотя используются наукоподобные термины типа «космический банк информации», «энергоинформационное поле» и др.)
Гуманистическая. Её можно назвать классической. В разных вариантах её развивали Вернадский, Тейяр де Шарден, Леруа.
Она исходит из признания господства разума человека или, более узко, научной мысли. В её основе всё та же стратегия покорения земной природы потребностям — но не прихотям! — человека.
Биосферная. Она предполагает абсолютное первенство законов земной природы, Божественной Среды, по которым она живёт, развиваясь, миллиарды лет. Если этого не произойдёт, никакой научно-технический прогресс не спасёт живую природу и человечество от вырождения и вымирания.
Гуманистическая и биосферная концепции дополняют друг друга. Первая имеет в виду идеал, вторая — реальность. На этой основе есть возможность осмыслить историю человечества с наиболее общих позиций: глобальных, геологических. В этом — ценность идеи Вернадского о научной мысли как планетном явлении, но при условии учёта феноменов техногенеза (Ферсман) и Техносферы.
Именно Вернадский ввёл в геохимию понятие
Достоинства такой историософии в том, что она учитывает планетное значение науки и техники, а также — и это чрезвычайно важно — имеет возможность опираться на конкретные показатели химической и физической активности техногенеза, использовать количественные объективные данные.
В прогнозах на будущее надо исходить из того, что корень проблем не в науке или религии, не в благих пожеланиях или призывах, а в духовной сущности человека, в смысле или бессмыслице его бытия.
Есть одна жизненная установка, следуя которой можно создать ноосферу: у человека должны быть ограниченные материальные потребности и безграничные — духовные. Этого принципа не на словах, а в своей жизни и деятельности придерживался Владимир Иванович Вернадский.
Эпилог
Личность и смысл бытия
… Жизни годы
Прошли недаром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идёт за них на бой!
Говорят, людям свойственны жажда богатства и власти. Богач наслаждается своими материальными возможностями, властитель — своим величием.
Но как бы высоко ни забрался человек — на груду ли накопленного золота или по служебной лестнице, — он обречен оставаться все тем же, не добыв ни лишнего сантиметра роста, ни капли силы, ни грана ума. О чистоте совести и вовсе говорить не приходится.
Как бы ни вознесся он, в цари, короли, олигархи, в президенты ли, останется карликом, подобно крошке Цахесу по имени Циннобер из сказки Гофмана или — помните? — уродцу миллионеру на балу, изображенному острым пером братьев Гонкур.
Не суждено такому человеку испытать подлинное удовлетворение, несмотря ни на какие похвалы и славословия. Если он не лишен здравого ума, то поймет, что почет и уважение — не ему, а его мундиру, кошельку, чинам; будь на его месте любой другой человек, все было бы так же.
Мы говорим «великий Гёте» — и неприметными пигмеями остаются для нас вельможи и государи, у которых служил он. Говорим «гениальный Леонардо», а был он, в сущности, подёнщиком у богатых и знатных особ.
Обычно жаждут богатства и власти люди с комплексом неполноценности при повышенном самолюбии. Они восполняют скудность своего духовного мира за счёт материальных ценностей, званий и должностей. Это может удовлетворить лишь самую убогую личность.
Смерть, однако, уравнивает всех. Как писал Гавриил Державин: