Верная Рука
Шрифт:
Я побывал в Техасе, скитался какое-то время по Нью-Мексико, Колорадо и Небраске и добрался даже до Южной Дакоты, чтобы помериться силами с индейцами сиу, у которых может поучиться уму-разуму даже самый бывалый траппер.
Как-то у подножия Блэк-Хилс я повстречал группу охотников, которые сообщили мне поразительную новость. Как известно, в те времена нефтяная лихорадка достигла высшей точки. Нефть била, что называется, прямо из-под ног. А где не было нефти, там, по крайней мере, было много шуму. Хотя и в самом деле было немало, территорий, которые просто истекали нефтью, и тот, кому посчастливилось обеспечить
Об этом мы и разговаривали, сидя у костра, над которым жарился сочный кусок бизоньей ляжки. И тут один из охотников спросил:
— А знакомо ли вам высокогорное плато, которое тянется от Янктона на Миссури вправо от реки прямо на север и затем круто спускается к землям Гудзонова залива? Его называют Кото дю Миссури?
— Кто же не знает Кото! Правда, не очень-то много найдется желающих лазать по его мрачным скалам и ущельям, где хозяйничают краснокожие да медведи с рысями, где и ничего не добудешь, кроме жалкого скунса или дикой кошки, от которой толку ни на грош.
— А я все же побывал там. И нашел то, чего и не собирался там искать, а именно — самого крупного нефтепромышленника во всех Соединенных Штатах!
— Нефтепромышленника? Там, наверху? Да откуда там взяться нефти?
— Она — там, и этого достаточно! А как она туда попадает — не мое дело. Я жил у него три дня, и знали бы вы, какой это гостеприимный человек — обхаживал меня, как самого президента! Нефть у него бьет из земли сама по себе, а он еще и выписал из Чикаго буровой станок, чтобы достать ее с большой глубины; бочек для нефти там — сотни, да таких огромных, что в них можно разгуливать верхом на лошади. И деньги! Я, правда, сам не видел, но денег у него должны быть целые мешки!
— А как его зовут?
— Гай Уилмерс. Не правда ли, чудное имя? Но сам он, хотя и мулат, парень — просто загляденье! А жена его, Бетти, родом из Германии. Ее отец, мистер Хаммер, раньше жил на Арканзасе и перенес много бед. Бушхедеры убили его дочку, и…
Я вскочил с места.
— Гай Уилмерс, мулат? Фред Хаммер — ведь его зовут Фред?
— Да, Фред Хаммер — высокий, широкоплечий, седоволосый и седобородый. Но что это с вами? Может, вы знаете этих людей?
— Знаю ли я их? Да лучше, чем всех вас! Фред Хаммер был нашим соседом, а Мэри, его старшая дочь, — моей невестой; и когда мы гнались за бандой, ее и моего отца застрелил Канада-Билл!
— Верно, все верно! Так вы, значит, и есть Тим Кронер, о котором нефтяной король рассказывал так много хорошего?
— Да, это я! Я в то время ушел в прерию, а когда через несколько лет вернулся, нашел там незнакомых людей.
— Фред Хаммер тогда удачно продал свое имущество и завел себе дело в Сент-Луисе. Гай Уилмерс был у него коммивояжером и однажды забрался на плато, где и обнаружил нефть. Естественно, они тотчас же отправились туда все вместе — и не прогадали. Вы обязательно должны навестить их, мистер Кронер. Они будут вне себя от радости, это я вам обещаю!
— Черт возьми! Пусть меня посадят на вертел и поджарят, как эту бизонью ляжку, если я не отправлюсь туда завтра же утром! Я уже по горло сыт Черными горами, и теперь самое время прогуляться туда, наверх — к индейцам, рысям и медведям. Может, заодно найду и какую-нибудь дыру, из которой текут
— Но сначала расскажите нам историю с бушхедерами. Говорят, Канада-Билл недавно побывал в Де-Мойне и выиграл в карты двенадцать тысяч долларов. Дьявольская игра, эти «три карты» — куда опаснее тех, в которые играют в Мексике или в здешних местах.
— Для меня она оказалась дороже, чем целая гора серебряных долларов. А как это было — ну что ж, слушайте!
Я рассказал им свою историю, и мы, завернувшись в одеяла, улеглись спать, предварительно выставив первый караул. Всю ночь я не сомкнул глаз. Мысли о Фреде Хаммере, Бетти и Гае Уилмерсе роились в моей голове; в памяти возникали картины прежней жизни. А когда под утро я все же задремал, мне приснился далекий Арканзас, наши маленькие ранчо, отец, мать и Мэри — как живые. Был там и Канада-Билл, который хотел задушить меня; и только он схватил меня за горло, как я проснулся.
— Тим Кронер, вставайте, последняя смена — ваша!
Это был старый траппер, трясший меня за плечо; но, скажу я вам, в тот момент я много дал бы за то, чтобы передо мной оказался Уильям Джонс собственной персоной!
Я специально выбрал себе последнюю смену, чтобы быть готовым пораньше отправиться в путь. Когда моя вахта закончилась, я разбудил остальных и попросил старого траппера указать путь, которым мне предстояло идти.
— Скачите все время на восток до Миссури и там, где в нее впадает Грин-Форк, переберитесь на другую сторону и двигайтесь по левому берегу вверх по реке. Плато подступает к ней уступами, похожими на огромные колонны. Между четвертой и пятой колоннами поднимитесь наверх и пересеките в северном направлении девственный лес — это займет около двух дней. За лесом начнется поросшая бизоньей травой степь, по которой нужно двигаться в том же направлении, возможно, дня четыре, пока не увидите небольшую речку, на берегу которой и живет Уилмерс.
— А что за индейцы живут в тех местах?
— Сиу, по большей части из племени огаллала 61 — пожалуй, самый вредный народ из всех, каких я знаю. Но они поднимаются туда только во время весенних и осенних миграций бизонов. Сейчас разгар лета, и вам вряд ли стоит их опасаться.
— Благодарю вас! Если нам доведется еще когда-нибудь встретиться, я обязательно расскажу об этой поездке.
— Договорились! Передайте от меня привет и скажите, что я от души желаю им счастья и много-много нефти!
61
Огаллала (оглалла) — одна из общин тетон-дакотов, составной части народа сиу.
Я оседлал своего Урагана, распрощался с компанией охотников и двинулся на восток. Переправившись через Миссури, как велел старый траппер, я увидел высокие и округлые горные уступы, между которыми тянулись наверх узкие извилистые ущелья. Проехав четвертый уступ, я свернул направо. Ущелье было настолько забито обломками скал, валунами и рухнувшими когда-то сверху полусгнившими и увитыми разного рода ползучей растительностью стволами деревьев, что мне стоило немалого труда пройти долину и подняться на плато, часто прорубая себе дорогу своим старым добрым томагавком.