Верная возможность

Рощин Сергей

Я выслушал весь этот бред не перебивая, а потом поинтересовался:

– А вам известно, кто охотился за боеголовкой?

– Борисова мы допросили, если вас это интересует, - улыбнулся генерал.
– Большие люди. Точнее, были большими. И, пожалуйста, не принимайте меня за идиота. Я прекрасно понимаю, что все это - чушь. Но в принципе-то ведь ее канва близка к реальным событиям, так?

– В общем и целом - да, - согласился я.
– С некоторыми поправками.

– Правильно, - обрадовался он.
– С поправками, в которых заинтересован я. Но мне почему-то

кажется, что и вы тоже. Зачем вам лишние приключения? Давайте считать, что максимум, что вы сделали - это, обороняясь, сломали паре бандитов и выродков руку. А перебили они друг друга сами.

– Да, конечно, давайте, - поддержал я его.
– Только чего вы от меня тогда хотите-то?

– Да в общем-то и ничего, - главный милиционер области посмотрел мне в глаза своим прямым и открытым чекистским взглядом.
– Вы сейчас пойдете и напишете статью, в которой честно изложите все основные события, происшедшие с вами, и открыто назовете всех действующих лиц. Только - с учетом вышеизложенных поправок. Вы все время действовали только в рамках закона. Ну, например, не били вы милиционера в камере хранения. Не было его там, понимаете? А с приемщиком вежливо беседовали, предъявив удостоверение дружинника. И вообще постоянно поддерживали тесный контакт с нами - с подполковником Анохиным и со мной. А мы в газеты давали ложную информацию, чтобы сбить преступников с толку. Задача ясна?

– А кто за все это шитье белыми нитками отвечать будет?
– скептически вопросил я.

– А это уже не ваши заботы. И вообще, по-моему у вас выбора-то и нет. Вы что, хотите, чтобы против вас возбудили уголовное дело? Так до суда-то можно и не дожить! У нас знаете в камерах какие головорезы сидят? А у вас самочувствие плохое. А наши люди могут ведь на помощь и не успеть...

– Я уже начал писать, - сообщил я.

– Прекрасно!
– генерал поднялся.
– Я договорюсь с вашим редактором, выпуск задержат. Как только закончите, сразу же перешлите текст мне. Я посмотрю - и с Богом! Ну и вы сами понимаете - о нашем разговоре никому ни слова!

Я тоже попытался встать, но, охнув от боли, тут же опустился обратно.

– Вы знаете, - задумчиво произнес Чумаков, - я всю жизнь мечтал написать хорошую книгу. Но, во-первых, у меня нет достаточного литературного таланта, а во-вторых, жизнь-то вся была по теперешним меркам скучная. Ну кого сейчас заинтересует, как мы в послевоенные годы с бандами боролись? Теперь подавай всякие страсти, каких в жизни не бывает, да этого, секса побольше. А мне ведь скоро на пенсию. Я вот думаю, что у нас с вами на базе этого случая может получиться настоящий бестселлер, а?

– Мирового класса!
– подтвердил я.
– Секса будет навалом!

Двое дюжих омоновцев бережно, но напористо тащили меня по коридору редакции. Я для вида перебирал ногами и дружелюбно улыбался всем сотрудникам, смотревшим на меня со священным страхом. Катенька, выскочившая из своей комнатенки, всплеснула руками.

Распахнув ногой дверь в кабинет главного редактора, мои телотаскатели ввалились в святая святых. Я почему-то оказался немного сзади. С этой своей позиции я увидел, как Поддубный, восседавший за своим столом, вскочил.

– У вас есть ордер?
– поинтересовался он.
– Это помещение принадлежит частной фирме!

– Есть, есть!
– подал я голос.
– У нас есть приказ о расстреле без суда и следствия всех ростом ниже метра семидесяти.

Андрей Васильевич побагровел и опустился в кресло.

– Что это за цирк?

– Все нормально, - успокоил я его.
– Просто наши правоохранительные органы, вынеся мне благодарность за оказанную помощь, любезно согласились выделить провожатых, чтобы я не заблудился, разыскивая редакцию этого вонючего бульварного листка. Спасибо, ребята, - я кивнул омоновцам.

Те усмехнулись и вышли. Я опустился на ближайший стул, осторожно вытянув до отвращения непослушные ноги.

– Ты что себе позволяешь?
– разозлился Поддубный.
– Считай, что с позавчерашнего дня ты уволен. Давай, катись отсюда!

В этот момент дверь снова распахнулась, и в кабинет ворвался Потайчук.

– Андрей Васильевич, есть сведения, что в перестрелке с милицией на складах участвовала банда Башля. Сам Башль убит - взорван в машине.

– Я так и знал, что они поедут в разных автомобилях, - заявил я. Потому и взорвал один. По крайней мере одного свидетеля я бы в любом случае добыл живым.

Валерка воззрился на меня взглядом Распутина, которому царский лекарь только что поставил диагноз "СПИД".

– Ты еще на свободе?

– Я уже на свободе!
– патетически произнес я.
– И сейчас буду писать сенсационную статью. Только еще подумаю, для какой газеты. Из этой меня, похоже, уже уволили.

Потайчук плюхнулся на стул.

– Рассказывай, - потребовал шеф.

Я удивленно посмотрел на него.

– А вы-то кто такой?

– Хватит!
– старый газетный волк сердито посмотрел на меня.
– Мои шутки ничуть не глупей твоих, согласись. Валяй!

И я рассказал все. Ну кроме, пожалуй, некоторых физиологических подробностей своих боевых поединков и интимных встреч. А так - все. Включая разговор с генералом.

– ...Теперь я похож на продажного журналиста, да?
– закончил я свой рассказ вопросом.

– Ты похож на живого журналиста, - буркнул главный редактор. Только...
– он осмотрел меня с головы до пят, - ...гм... помятого, так скажем. И здорово шепелявящего.

– Женщины любить не будут, - огорчился я.

– Ничего, вставишь, - мрачно заключил Поддубный.
– Да они и не за это любят-то.

Раздался телефонный звонок. Шеф поднял трубку.

– Да, Борис Акимович, узнал... Ну в общем - да... Нет, не могу. Только в дневной... Да он же уже в типографии... Да, будет дневной экстренный... Нет проблем... Я понимаю... Конечно, сенсация... До свидания...
– Поддубный повесил трубку.
– Чумаков.

Потайчук все это время о чем-то напряженно думал, не проронив не слова. Но в этот момент он вдруг подал голос.

– Круто!

– Уже дошло?
– дружелюбно поинтересовался я.