Верная возможность
Шрифт:
– Дошло, - сознался он.
– Все очень круто. Ты, конечно, политикой не интересуешься?
– это вопрос ко мне.
– Нет, конечно, - возмутился я.
– Настоящий мужчина должен интересоваться либо женщинами, либо политикой. А совмещение - это уже прерогатива бисексуалов.
– Ага, - кивнул Валерка.
– Тогда для гетеросексуалов объясняю отдельно. Если этот удар пройдет - ой, что будет.
– Не тяни, - сморщился босс.
– Что ты хочешь сказать?
– Две основные группировки - там наверху, - он ткнул пальцем в потолок.
– Борьба за власть, так?
Я не чуял. Нос был заложен - лежание на холодном сыром полу на пользу здоровью не пошло. Тогда Валерка заговорил дальше.
– На мировой арене международный скандал - ядерное оружие в непредусмотренном договором месте. Внутри же государства следующее. Прибытие боеголовок МО и ГБ от населения скрыли. От милиции - тоже. В городе террористы - ГБ ловит бабочек. В руководстве оборонным предприятием два "казачка" - ГБ ловит бабочек. С предприятия уводят ядерный боезапас они продолжают ловить своих насекомых, энтомологи хреновы. И тут появляется наша славная милиция и всю эту парашу раскручивает буквально в три счета. Все пойманы, кто не пойман - убит.
На местном уровне сюда сразу же пристегивается давний враг нашего милицейского начальника - мэр, который под него давно копал, но вот, судя по всему, сам влип. Ведь Керим-оглы ему первым другом был - тут и таможня купленная и...
– Потайчук замолк, а потом махнул рукой.
– Думаю, что такие подарки здесь дарились...
– Ага, бусы там стеклянные, зеркальца, - предположил я.
– А мне вот не подарил вчера утром, сволочь.
– Напрасно ржешь, - разозлился Валерка.
– Ты дальше слушай. На верхнем уровне на базе этого дела несомненно будет организована такая атака на правящую группировку, что в результате ее власть со стопроцентной вероятностью перейдет к оппозиции. Думаю, что и "самого" свалят. Твоя статья - это только первый залп. Наверняка Чумаков уже успел все согласовать с Москвой до вашего разговора.
– И тогда в магазинах понизятся цены?
– живо поинтересовался я.
Потайчук посмотрел на меня как на идиота.
– Для гетеросексуалов объясняю отдельно: цены повысятся. Причем независимо от того, кто будет у власти. В общем молись, чтобы все прошло именно по такому сценарию. Тогда на белые нитки никто и внимания не обратит. А если нет, то... Железной трубой в подъезде по голове - это для тебя будет еще не самой худшей участью. Но думаю, что все закончится о'кей. Ты у нас вообще - везунчик. И в жизни, и в любви. Не то что некоторые...
– он тоскливо посмотрел в окно, за которым уже светало.
– Да меня после опубликования статьи и так могут грохнуть в два счета, - я попытался встать, и опять мне это не удалось.
– Мол, месть арабских террористов. Пуля настигла национального героя. Одна только надежда, что генерал действительно хочет написать книгу, и моя милиция меня все-таки сбережет. Помоги, - я махнул рукой Валерке, собираясь подняться.
В этот момент снова зазвонил телефон. Главный снял трубку.
– Да... Да, здесь! Это тебя, - он протянул аппарат, глядя на меня исподлобья.
– Слушаю, - буркнул я, ожидая какой-нибудь очередной гадости.
Так оно и оказалось.
– Ты - подонок! Ты совершил самый гнусный и мерзкий поступок, который только мужчина может совершить по отношению к женщине! Ты отверг меня, изверг и лжец!
– Не может быть!
– удивился я, мучительно пытаясь вспомнить, с кем я мог так согрешить.
– Подло обманул! Я смотрела в медицинской энциклопедии! Нет там никаких "годовых"! Нету! Я вот среди ночи специально встала, чтобы тебе позвонить и передать, свинье этакой, чтобы ты больше никогда не смел мне...
– я услышал, как Люба чуть не задохнулась от гнева.
"О-о-о, а мужа-то значит дома и нет!" - полыхнуло что-то во мне. И тут же погасло.
– А ты на какую букву смотрела?
– поинтересовался я.
– Как на какую?
– возмутилась она.
– Ты что меня, за дуру держишь? На "Г", конечно - "годовые"!
– А надо было на "У", - назидательно произнес я.
– По... Почему?
– Потому что "у мужчин", - я бросил трубку.
– Сколько я имею?
– "Подвал" на первой и всю вторую, - поразмыслив, решил Поддубный. Больше не могу.
Я тоже поразмыслил.
– Разворот! Это же гвоздь! Что вы еще можете засадить в этот выпуск?
– Гм...
– помялся Поддубный.
– Знаешь, у меня уже неделю лежит статья Ерохиной. Хорошая такая статья, добрая, женская. Мне кажется, стоит оттенить ею. Чутье подсказывает. А то публика и так перекормлена... Ну вот, послушай...
– он извлек из какой-то папки несколько машинописных листков.
– "...я долго бродила по классам и жилым помещениям. И все мне в них очень понравилось. Честно говоря, даже не ожидала здесь встретить такое. Хорошо, что хоть где-то еще люди сохранили память о таких понятиях, как "доброта" и "милосердие".
Разговорилась я и со старейшим воспитателем детдома Игорем Петровичем Сапельниковым. Добрый пожилой человек, который любит детей..." - шеф внезапно запнулся.
– Э-э-э... Она же в тот самый детдом ездила, - он схватился за голову.
– Ну совсем зашился.
– Мусорная корзина справа, - проинструктировал я его.
– Пошли, - не вставая со стула я протянул руку Потайчуку.
Тандемом мы выползли в коридор и направились в нашу комнату. Но не успели мы пройти и трех метров, как откуда-то выскочила Леночка. Не дав нам опомниться, она бросилась мне на шею. Я охнул. Валерка тоже. Может от зависти, а может от того, что теперь ему пришлось держать уже двоих.
– Господи...
– она зарыдала, уткнувшись мне в грудь.
– Живой... Ну ты...
Я осторожно положил свои руки сначала ей на плечи, а потом и на спину. В этот момент распахнулась дверь кабинета, который мы только что покинули, и недовольный голос Поддубного произнес:
– Я, кажется, уже говорил: выяснение отношений производите в нерабочее время! Работать, Соколов! Номер не ждет!
Труба, которой меня однажды ночью вдруг могут ударить по башке, отчетливо предстала перед моими глазами и позвала в дорогу. Я отстранил девушку.