Вернись домой
Шрифт:
Сложно было сосредоточиваться на чем-то одном, потому как постоянно отвлекали, что-то предлагали и да – улыбались мне. Словно я самое светлое солнышко, вышедшее после долгой зимы на небосвод.
– Кто это? – я указала на очередную картину. На ней была изображена женщина, очень красивая и богато одетая.
Мы гуляли по галерее, где красовались гордые лики барсов, так сильно похожих на Денли – они практически все были беловолосые, но и черноволосые встречались, и еще более редко можно было увидеть шатенов.
– Это моя мама, – Денли остановился возле картины, практически в человеческий рост, где женщина сидела на троне. – Терина Риарно, жемчужина своего рода.
Она
– Она тебя любила? – не знаю, почему это вырвалось у меня, может, потому что мне самой всегда не хватало маминой любви.
Конечно же, мама меня тоже любила, и я ее, но ей часто было некогда, множество хлопот. Большое хозяйство, просто огромный надел земли, да и четверо детей – успей всем дать эту любовь.
– Больше жизни, – он смотрел на свою мать печально, с сожалением, словно не единожды приходил сюда, а часто вот так привычно любуется ею.
– Она очень красивая, – я не знала, что еще сказать, чувствуя его боль.
Он оторвал взгляд от картины и, улыбаясь краешком губ, тихонечко прошептал:
– А ты еще красивее. Я раньше считал, что красивее матери не бывает женщин, а вот встретив тебя, понял, что ошибался. Твоя нежная улыбка, добрые глаза, упрямые губки – они просто сводят меня с ума. – Он в очередной раз усмехнулся, опуская глаза на те самые губки. – Я готов часами любоваться тобою: твоей чистотой, твоей наивностью, но и силой духа и искренностью сердца. Ты просто не представляешь, как ты прекрасна. Если бы Богиня не отметила тебя как мою избранную, думаю, что все равно бы захотел быть с тобой, просто рядом. Чтобы украдкой ловить твою улыбку, чтобы наблюдать, как твои глазки наполняются радостью. Я бы многое отдал, чтобы ты позволила просто быть рядом. Но ты выбрала меня и Алана и тем самым сделала счастливейшим из всех созданий этого мира.
Мне стало неловко, но в то же время его слова о том, что дело не только в избранности, что ему хочется быть со мной, грели мне душу и заставляли смущаться – все же я не привыкла к таким признаниям.
– Спасибо, я тоже очень рада, что именно вас встретила в этом мире.
– Солнышко мое, – он обнял и поцеловал сперва каждую щеку, потом кончик носа, а потом накрыл своими губами мои.
– Денли, перестань, – я все же отстранилась, а он в недоумении взглянул на меня, ведь в кои-то веки нас оставили одних. – На нас твоя мама смотрит!
Он рассмеялся, громко, заразительно, и его смех прокатывался по длинным коридорам, увешанным портретами предков.
– А где твой отец? – все же я прекратила его веселье, нужно было срочно менять тему, потому как мне действительно целоваться перед его матерью, пусть и на портрете, было неловко.
– Пойдем, – он потянул меня к другой части галереи.
– А почему портреты твоих родителей не рядом? – я все же возле его матери ожидала увидеть отца, а там оказались совершенно посторонние мужчины.
– Мой отец имел сильную кровь, а все портреты альф оборотней висят в другом месте.
Портрет его отца был точной копией его самого: все в нем напоминало мужа, и казалось, что Денли смотрит как в зеркало, только одежда на них сейчас была разная.
– Давно они ушли из жизни? – я понимала, что мужу будет больно вспоминать, но все же хотела больше узнать о нем.
– Давно, тогда война унесла много жизней, – он какое-то время молчал, а я не решалась больше что-либо спрашивать. – Я родился на исходе войны, был еще слишком мал, да и не сильно меня посвящали в политику. Но однажды ночью к нам в имение, где временно остановились мать с семьей, ворвались наги. Я мало что помню, но огонь и крики, которые неслись отовсюду, запомнил хорошо. А потом мать, схватив меня на руки, убежала в лес и заставила обратиться в барса и спрятаться в корягах. Засыпав меня листьями и закрыв магией, она уже зверем помчалась к своим мужьям. Они все были истинными, и она не могла их бросить. Наутро меня нашли с помощью артефактов из родового замка. Замок всегда знает, где его хозяева. А остальных уже не нужно было искать, они все сгорели.
– Мне жаль, – я обняла своего мужа за талию, тихонечко глотая слезы.
– Не плачь, родная, это было давно, – он приподнял меня на уровень своих глаз и, держа в воздухе, опять поцеловал.
– Ну, у тебя уже какая-то традиция – целоваться перед родителями, – решила я развеять грусть в глазах моего котика.
– Я бы целовался с тобой не прекращая, если бы ты только позволила это.
– Денли! – засмеялась я, потому как он принялся целовать меня везде, куда мог достать, и при этом еще умудряясь щекотать. – Постой, – когда мы отошли уже от галереи, я подумала о том, что меня зацепило из слов мужа. – А сколько же тебе лет, если ты говорил, что война закончилась около семисот лет назад?
– Вот семьсот лет мне и есть, – он щелкнул меня по носу.
Я не стала делать вид, что шокирована или еще что-то в этом роде. Я потом пошокируюсь и подумаю об этом, а пока пыталась понять несостыковку.
– Так если твои родители погибли в конце войны, а Алан младше тебя, тогда сколько же было ему лет в то время и как он спасся?
– Алан не родной мне брат, – спокойно объяснил Денли. Мы тем временем вышли в красивейший зимний сад, который находился на последнем этаже замка – одной из главных его частей. – У нас разница в возрасте около пятидесяти лет. Я нашел его еще ребенком, чей он сын, никому так и не удалось узнать. У оборотней не принято бросать своих детей, а его подкинули в одну из академий, где обучаются мальчики. Его силу альфы я почувствовал не сразу, тогда как раз объезд делал по всем академиям, а он там учился уже несколько лет. Чья-то драка тогда спровоцировала меня применить силу, и я надавил на разбушевавшихся подростков. И когда все вокруг пригнулись, чувствуя мою силу, он стоял как перст и непонимающе оглядывался по сторонам.
– Ого, – удивилась я.
– Да, было забавно, – он подвел меня к панорамному окну, из которого открывался потрясающий вид на долину, леса и горы, увенчанные снежными шапками. – Я присматривал за ним, пока он учился там, навещал, забирал на каникулах. Он тогда еще удивлялся, почему глава края о нем так заботится, но страшно гордился, ведь с тех пор он стал не побродяжкой, а уважаемым названным братом главы. А когда окончил обучение, то я забрал его с собою и в замке провел древний ритуал приема в свой род.
– А почему у него имя рода другое? – мне стало любопытно, все же давно хотела об этом узнать.
– Это он сам так захотел, имя было у него еще из детских воспоминаний, и он не стал что-то менять, а для того, чтобы принять его в мой род, нужна была только моя и его кровь, – он усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. – Я думаю, что он где-то в глубине души еще надеется, что его найдут и он узнает, почему остался один.
– Думаю, ему повезло, что ты тогда его заметил, – я улыбалась такому большому и сильному мужчине с не менее большой и сильной душою.