Шрифт:
Глава 1
Марина Шиляева
– Понимаешь, – промямлил мой любимый. – Я думаю, что нам нужно сделать перерыв.
Мы стояли на кургане – одном из самых достопримечательных мест нашего городка. Сюда часто приходят парочки, чтобы поцеловаться. Ну или просто провести время вместе.
Вот и я пришла со своим Олежеком, втайне надеясь, что сегодня он сделает мне предложение, которое я уже три года жду. А он
Он не готов к более серьезным отношениям, он сомневается – ни в коем случае не во мне, а только в себе. Это он плохой, а я вся такая замечательная, но ему не нужна.
Слезы сами непроизвольно потекли из моих глаз, я хваталась за его футболку, как за единственную соломинку, что могла меня удержать от водоворота, который накрывал с головой. Я действительно его полюбила, полюбила как никого никогда. Он был первым моим мужчиной во всех смыслах. Я старалась быть хорошей, старалась очень, но он сказал, что ему не хватает во мне стервозности, огонька, который бы его дразнил.
Стоя там, у парапета, и пытаясь сквозь шум в ушах осознать происходящее, я просила его не бросать меня, я была не готова к этому, цеплялась за любые предлоги. Как же сердце болело, как сильно ныла душа! Но он ушел.
Под низко растущими деревьями, куда забирались только парочки, я осталась одна. Сперва я бездумно брела по ночному городу, потом помню, что сигналили какие-то машины. Оттуда высовывались парни, что-то предлагали. Но, видимо, я слишком была не интересна никому, если и они, увидев мое зареванное лицо, быстро от меня ретировались.
Вот уже несколько дней единственное, что я делаю, – это сижу перед телевизором и ем мороженое с бананами. Хорошо, что я сейчас живу у брата и ему нет до меня дела. Родители уже давно возрастные и живут далеко в деревне, так что, отгородившись от всего мира, я спокойно предавалась своим горестям.
Через пару недель начнутся занятия в университете. У меня последний год обучения, и я стану дипломированной личностью. Общежитие откроется только за несколько дней до занятий, там ремонт. И тогда брат вздохнет с облегчением, ведь он мне давно говорит, что они с девушкой хотят съехаться, а я мешаю. «Всем мешаю», – грустно опять заплакала я.
Выйдя в магазин за продуктами, я все же решила не быть сволочью до конца и накормить сегодня брата нормальным ужином. А то возьмет еще и раньше положенного времени из своей квартиры выставит. Готовить я не люблю, но умею хорошо: так вышло, что с малых лет матери помогала, а потом это плавно стало моими обязанностями.
Когда брат уехал учиться, родители долго сердились. Они хотели, чтобы он остался с нами в деревне помогать с хозяйством, а он не видел себя в окружении быков да кур. Его фактически вычеркнули из семьи, делая ставки на двух других младших братьев. Они, в принципе, и отвечали всем требованиям, а я была неплохим дополнением – «принеси, подай, приготовь, убери».
А когда через десять лет и я сбежала учиться, то со мной, как и со старшим братом, оборвали все связи. Я, конечно, приезжала на каникулы, пыталась наладить отношения, объяснить свою позицию, но родители были заняты своими хлопотами и меня всячески демонстративно игнорировали, хотя от помощи не отказывались. Пробатрачив так пару раз, я перестала ездить, и обо мне окончательно забыли, как и о брате.
Гуляя среди полок в супермаркете, я предавалась грустным мыслям, бездумно рассматривала листья салата, которые очень любила, но которые мне всегда забывал купить брат. Со стороны услышала голос своего Олежки. Сердце забилось, словно тысяча молоточков: он ведь знает, где обычно я покупаю продукты! Он пришел, чтобы увидеть меня, наверное, тоже очень скучает и жалеет, что мы так глупо поругались.
Но с ним вместе шла привлекательная блондинка с длинными патлами, голубыми глазами и огромными, как у куклы, ресницами. Я остолбенела, смотря, как он нежно ее обнимает, как смеется ее шутке, как улыбается ей своими красивыми глазами.
Увидев меня, стоящую в старых потертых джинсах, в кросах и футболке, с небрежно свернутыми в пучок блекло-каштановыми волосами и заплаканными серыми глазами, он даже не остановил взгляда.
Я, конечно, умею выглядеть эффектно: у меня стройная спортивная фигурка, рост метр семьдесят, волосы хоть и не такого красивого цвета, как у той блондинки, но на вид гораздо здоровее и гуще. Никогда не приходилось жаловаться на свою внешность, ровно до этого момента.
Он покупал ей конфеты и вино, а я стояла с листьями салата в руке и полной корзинкой продуктов для брата. Было ли мне тогда обидно, я даже не знаю. Я впала в какой-то ступор, и это было хорошо. Не хватало еще прямо там разреветься от осознания своей никчемности.
Ужин я готовила на автомате, мясо, гарнир, салат. Брат, съев все это, остался довольным. А я так и не приходила в себя, находясь словно в трансе.
– Маринка, ну наконец ты пришла в себя, – он довольно потер свое уже немного появляющееся пузико и, откинувшись на спинку стула, довольно заговорил: – Ты это… когда в общежитие съезжаешь?
Я, наверное, любила своего брата – все же он подобрал меня, когда мне уж совсем некуда было податься, но вот прямолинейность мне не всегда нравилась. Или, скорее, твердолобость.
– Через неделю, – пробурчала я, ковыряя вилкой свой любимый салат и стараясь ни о чем не думать. Что я еще могла сказать, когда его девушка мне уже пару недель назад позвонила и заявила, что она заезжает за неделю до осени, потому как у нее учеба? И ей будет удобно поселиться у своего мишутки. Хотя куда я дену несколько дней до открытия общежития, я не знала.
– Вот и замечательно, – он встал, собрал свою посуду в мойку, не собираясь ее мыть, как обычно (ведь есть же я для этих целей). – Ты наготовь еды побольше перед отъездом. Ты же знаешь, что Машка не умеет, а так будет хоть что поесть.
– Ага, – пробурчала я, вся такая правильная и положительная.
Побрезговав доесть даже после себя, я отставила тарелку и ушла из кухни, пусть думает брат что хочет на мой счет.
– Тань, – шептала я в телефон, потому как и она шептала. У нее муж только вернулся из командировки и отсыпался уже второй день. – Ты не могла бы меня приютить на пару дней, до открытия общежития? Вообще некуда податься. К брату девушка приезжает, и я буду не к месту.