Вернись домой
Шрифт:
Я говорила с ним, как с душевнобольным, причем в уже тяжелой стадии.
– Спасибо, – он растеряно смотрел по сторонам.
Я опять не выдержала и сунула приборы ему в руки.
– Ешь! – даже, по-моему, рыкнула.
Он послушался и принялся есть, теперь уже не переставая смотреть на меня. Я злилась и даже не понимала почему. Свою еду в тарелке я смела, даже не задумываясь, что аппетита вообще нет. Но ела, потому что так легче было успокоиться.
Что сделала эта крыса с мужиком, что он в таком состоянии? Теперь я уже была согласна с мужьями, что здесь не все в порядке, и мне даже захотелось
Вечером мы гуляли с мужьями по дорожкам парка, потому как я не могла успокоиться, а мужья не хотели оставлять одну, даже если меня постоянно сопровождает охрана.
– Тут прекрасно, – выдохнула немного успокоенная я. Все тут сочеталась настолько гармонично с замком – казалось, каждый камешек был разрешен и одобрен природой.
Как только ужин подошел к концу, эльфийка сцапала своего короля за локоть и увела от нас. И теперь гуляя по парку, успокаивалась не только я, но и мужья.
– Да что тут происходит? – от возмущения Риар даже ударил по одному из каменных фонтанов, и он тут же пошел трещинами.
Махит положил свою руку на ту самую трещину, которая с каждой минутой разрасталась все сильнее, и, выпустив энергию, срастил камень, не пытаясь хоть как-то отреагировать на слишком эмоционального брата.
– Мне кажется, это магия, – Налиш сворачивал перед собой свои красно-черные кольца и задумчиво пускал ими волны.
Они с братьями перестали уже бояться показывать мне свои хвосты и даже принялись демонстрировать их красоту. А это самая большая гордость нагов, как мне с улыбкой объяснил Алан.
– Какая магия? – возразил Денли. – Да ни одного мужчину нельзя привязать магией, а тут сильная кровь, это невозможно!
– Возможно, если это древняя магия, запретная, – настоял Налиш. – Магия на крови.
Все погрузились в неприятное молчание, я же, вообще ничего не понимая, села на край фонтана и рукой стала играть с брызгами воды. Мне бы свою магию понять, а тут еще, оказывается, есть и запретная. Появившиеся так неожиданно крылья меня просто выбили из колеи, и я часто ловила себя на мысли, что будет, если я полностью превращусь в птицу.
– Что ты знаешь об этом, – привставший на хвосте Дашен протяжно зашипел слова, – брат?
Но Налиш не смутился и тоже приподнялся, смотря прямо в глаза старшему брату.
– Мне когда-то, еще в детстве, попалась необычная книга. Книга обрядов на крови. Мать мне тогда объяснила, что любая такая магия под большим запретом.
– Какие там были обряды? – опять зашипел Дашен.
– Много всего, но один меня удивил, – Налиш запнулся и повернулся ко всем остальным, которые молча слушали их разговор. – Это обряд привязывания к женщине истинного.
– Этого не может быть! – все равно уперся старший брат.
– Не знаю, – твердо отчеканил Налиш. – Но там рассказывалось, что древние именно так пытались решить проблему с обретением истинной, чтобы больше пар сделать. Только вот там были последствия, и эту магию признали запретной, отказавшись от нее вообще.
– Где эта книга, брат? – Дашен бил по парковой дорожке хвостом, и камни принялись рассыпаться, превращаясь мелкую крошку.
– Она пропала, – запнулся Налиш. – Когда ты согласился на свадьбу с эльфийкой, ты ходил сам не свой, вот я и припомнил слова из книги, там как раз и было написано об этих последствиях – что разум поглощается темнотой. Я не знал, как этот обряд работает, и решил еще раз заглянуть в книгу, но ее уже не было. Я потребовал, чтобы замок нашел мне ее, но пришло лишь сообщение, что такой книги нет. Но я же не ополоумел, я знаю, что она была, да и матушка мне рассказывала об этом.
Налиш замолчал, немного опускаясь на своем хвосте и понуро раскладывая кольца.
– Может, матушка уничтожила книгу, если она являлась запретной? – предположил Шерон.
– Мать любила книги, – нервно отполз Дашен от младшего брата. – Она их собирала, но не уничтожала. Стоит обыскать покои самозванной королевы.
Глава 57
Сульгенэль Лавридани, эльф
Уже который день я словно в тумане: вроде бы и происходит со мной все наяву, только вижу я сон, и в нем идет время своим чередом, а я не могу ни на что повлиять. Даже руки не могу поднять, если во сне этого не должно произойти.
Иногда яркие вспышки, словно озарения, меня посещают, но вот с каждым днем все меньше. Я перестал видеть солнце, я не чувствую запахов. Моя Мари, как она? Рассматривая ее в замке нагов, я наслаждался ее нежностью, изяществом. Она как хрупкий цветок, который нужно оберегать. Таких красивых и утонченных эльфиек не бывает, хотя во всем мире эльфийки и признаны самыми красивыми женщинами. Но Мари – она другая, она изящнее эльфиек, грациознее дракониц, пластичнее нагинь и сексуальнее барсов. Она сочетает в себе черты всех, но красивее каждой.
Я сутками думал о ней, перебирал в памяти все те минуты, когда наблюдал за ней. И вот теперь в одной из вспышек я опять увидел ее. Сквозь боль и темноту я стал продираться к своим глазам. Я кричал и стонал, умолял свое тело позволить увидеть ту, что уже мною любима, что так нужна мне.
Смазанный образ роскошной женщины, локоны ее волос в красивой прическе блистают от магических огоньков, черное платье с золотом, словно вторая кожа, струится по ее телу. Ее величественный стан, плавность движений и бесконечная теплота, окутывающая всех, кто рядом с ней. Все мое естество просто восстало в желании обладать этой красотой.
А потом ее глаза согрели мою душу, такую истерзанную и уже не принадлежащую мне. Но мне на миг стало не так больно, я смог приблизиться, пытался ей что-то говорить. Хотелось кричать, что она нужна мне, что я с первого взгляда влюбился в нее, что она самое лучшее, что когда-либо было со мной. Но губы непослушно молчали, лишь некоторые слова выговаривали, а я смотрел и не верил, что мне подарили еще несколько минут, чтобы впитать в себя ее образ. Чтобы его лелеять внутри себя, как и тот, первый ее образ в воздушном аквамариновом ворохе юбок, словно один из цветов, которые показывают свою красоту только раз в несколько тысячелетий.