Вернись за мной
Шрифт:
— Я никогда не говорил, что я неуязвим. Когда дело доходит до тебя, Элли, я не сдерживаюсь.
— Думаю, что у тебя еще тот запас терпения, чтобы ты не говорил.
Он поднял одну бровь.
— О чем ты говоришь?
— Ну, я живу в твоем доме уже два месяца, а ты ничего не сделал, кроме поцелуя.
После того, как слова слетели с моих уст, я захотела дать себе пощечину.
— Ты хотела, чтобы я сделал что-то большее?
Да. Нет. Я не знаю.
— Я не должна этого хотеть, и поэтому рада, что ты этого
Фактически я все еще замужем, и есть часть меня, которая не хочет, чтобы мы делали больше, чем то, чем мы занимаемся, именно по этой причине. Не то, чтобы я считала, что любой Бог на небе не поймет меня после всего, с чем я имела дело. Все-таки я думаю, что это скорее всего страх нового. — Я хочу, чтобы мои отношения с Коннором никогда не имели черных полос.
Много лет назад мы провели ночь вместе, хотя я никогда не должна была этого делать.
— Нет, это…. — Я закрыла лицо руками. — Я такая деревянная во всем этом, так что, пожалуйста, забудь, что я это сказала.
— Пожалуйста, объясни, — призвал он, когда мы сели.
— В следующий раз, когда мы будем вместе, я хочу, чтобы это было правильно. Ни мужа, ни секретов, ни других проблем, которые висят над нашими головами. Я хочу, чтобы это было только о нас.
Он протянул руку над столом, и я положила туда свою ладонь.
— Я сказал тебе, что буду ждать тебя вечно, и серьезно имел это в виду. Я чувствую, что эти восемь лет были моей тренировочной миссией.
Я попыталась улыбнуться, но почувствовала себя дурой.
— Мне жаль.
— За что?
— Я фактически объясняю тебе, что мы должны подождать, пока мой развод станет официальным.
— Скажи мне, я могу тебя целовать?
— Да.
— Могу ли я тебя обнимать?
Я кивнула.
— Да, конечно.
— Мы можем ходить на свидания?
— Надеюсь, что да.
Коннор улыбнулся.
— Тогда пока ты не будешь готова к чему-то большему, мы будем делать именно это. Я никуда не спешу.
— А что произойдет, когда твои шесть месяцев закончатся? — спросила я.
— Тогда мы разберемся с этим.
Не знаю, почему я надеялась на другое. С моей стороны несправедливо ожидать, что он будет обещать больше, и я действительно благодарна, что он этого не делает. Коннор всегда говорит мне правду. Он честен со мной, зная, что я не могу справиться с ложью.
— Хорошо, мы разберемся, — сказала я из солидарности.
— Сегодня вечером у нас первое официальное свидание, и я планирую ухаживать за тобой.
Я отклонилась назад и протянула руку.
— Ухаживай сколько влезет.
Ужин замечательный. Мы с Коннором смеемся, рассказываем еще больше детских историй, и говорим о хороших временах. Мы оба избегаем тяжелых тем и наслаждаемся обществом друг друга. Он договорился с администрацией бара, чтобы нам подали палочки моцареллы на закуску, чизбургеры на основное блюдо, а картошку
— Расскажи мне о своих родителях, — проговорил Коннор, пока мы сидели в ожидании десерта.
— Не знаю, что сказать. Они были удивительные, действительно замечательные. Трагически погибли, но авария все-равно остается загадкой.
— Загадкой?
Я кивнула.
— Полицейские так и не нашли машину, которая их сбила, поэтому дело было закрыто.
— Мне очень жаль. — Его голос наполнен сочувствием.
Впервые мне не так грустно. Удивительно, как исцеление может происходить таким образом, о котором даже не задумывалась.
Раньше, при упоминании о них, я бы впадала в депрессию, но сейчас хочу вспоминать хорошее, а не плохое. Я устала всегда возвращаться к тем эмоциям, как когда они умерли.
— Я так надолго застряла и… Я не знаю. Видимо, я забыла, как сильно мои родители любили друг друга. Иногда на это было почти отвратительно смотреть. Мой отец всегда целовал маму. — засмеялась я. — Я помню, как однажды зашла на кухню, а он прижал ее к стене. Мне было шестнадцать, поэтому я хорошо знала, что они делают.
Коннор улыбнулся.
— Я никогда этого не видел, слава Богу. Для меня моя мать умерла девственницей.
Он такой дурак.
— Из того, что ты мне рассказал о бессмертной любви вашего отца к ней, я предполагаю, что это неправда. Кроме того, она родила четырех мальчиков за пять лет. Это означает много секса.
Его лицо скривилось.
— Нет, они занимались сексом только четыре раза, и больше никогда не прикасались друг к другу.
— Этого бы ты хотел, если бы мы были вместе? — Мои пальцы скользнули по его ладони.
Он прочистил горло.
— Нет. Когда я тебя добьюсь, Элли, ты тоже захочешь проводить со мной больше времени.
— Неужели?
Не то, чтобы я нисколько не сомневалась в нем. Я хочу его и сейчас. Прикосновения и поцелуи — это как наркотик, от которого я не могу отказаться. Не могу представить, как это будет, когда мы наконец-то снова займемся любовью.
— Несомненно.
— Я с нетерпением жду вызова.
Коннор поднялся на ноги и обошел стол.
— Говорят, что танцы — это все-равно, что заниматься сексом в одежде.
— Это правда, так говорят?
— Да. Ты потанцуешь со мной?
— Сейчас? Но музыки нет.
Он улыбается, протягивая руку.
— Нам это не нужно.
Я положила свою руку на его, и мы немного отошли от стола, который занимает большую часть танцпола. Коннор остановился, и я вступила в его объятия. Вместе мы качались, прижимая щеки друг к другу, и держались за руки. Он был прав. Нам не нужна музыка.
Я закрыла глаза и запомнила этот момент. Вот мы здесь, в баре, где познакомились много лет назад, танцуем так же, как в тот вечер.