Вернись за мной
Шрифт:
Глава 26
Коннор.
— В каком смысле у тебя есть ребенок? — спросил Деклан после того, как я закончил информировать его о том, что произошло на прошлой неделе.
Я избегал его звонков, говоря, что мне ничего не нужно, и вместо этого отправлял ему новости. Мне не нужна лекция или напоминание о том, что мы с братьями дали обет друг другу. Все это больше не имеет значения. Мы взрослые люди, и если кто-то из них не поймет, они могут просто пойти к черту.
— У меня есть дочь.
На
— Ты там сколько, почти четыре месяца? Как, черт возьми, ты сделал ребенка за такой короткий промежуток времени?
Я вздыхаю и начинаю рассказывать об Элли и Хэдли. Я держал ту ночь у сердца. Не было причин никому рассказывать, потому что это было только моим. Рассказывая все Деклану сейчас, я чувствую себя ребенком. Он всегда был больше отцом, чем братом, и у него присутствует самое большое чувство вины и разочарования из-за того, что мы пережили и сделали.
— Иисус Христос и все его ангелочки, Коннор.
Я представляю своего брата в его шикарном многоэтажном офисе, который заваливается на кресло, закрывая лицо рукой.
— Слушай, знаю, ты, наверное, сердишься на меня, но я счастлив. Я люблю эту маленькую девочку и очень влюблен в Элли. Не могу объяснить это, но ощущение такое, будто она является идеальной второй половинкой меня. Я не спрашиваю твоего разрешения и не прошу ничего другого, кроме как твоего понимания.
Деклан тихо вздыхает.
— Я понимаю это больше, чем кто-либо, брат. У меня была такая любовь раньше.
— Если говорить о Сид, то она лучшая подруга Элли.
— Ты видел ее? — В его голосе слышится оживление, которого не было минуту назад. Он может притворяться с кем угодно, но не со мной.
Он любит ее. Он всегда любил эту женщину, и именно из-за нее мой брат никогда не найдет счастья.
— Она была здесь той ночью.
— Черт возьми. Я не могу с ней видеться.
— У тебя не будет выбора, когда ты вернешься в Шугарлоуф отбывать свой шестимесячный срок, — напоминаю я ему.
Мой брат может быть большой шишкой в Нью-Йорке, но Сидни поставит его на колени.
— А что ты планируешь делать со своей новой семьей? Ты двигаешься вперед? Собираешься устроиться на работу? Сделать что-то другое?
Это главная причина моего звонка. Он потеряет свое дерьмо, но другим моим братьям будет еще хуже. Если я надеюсь втюхать им эту идею, мне понадобится Деклан для убеждения.
— Я бы хотел купить участок земли.
— Простите, что? — Он едва не задыхается от слов.
— Хэдли знает Шугарлоуф как свой дом, и у нас достаточно земли, чтобы купить его часть. Здесь нет ипотеки, поэтому я бы хотел что-то купить.
— Ты что, блядь, с ума сошел? Ты хочешь остаться в долбаном Шугарлоуфе? Ты помнишь, почему мы ушли, Коннор? Из всех гребаных вещей, которые я думал, что услышу, это, наверное,
Теперь моя очередь кричать.
— Да, я сумасшедший, потому что хочу быть отцом своего ребенка! Я хочу дать ей то, чего не было у нас — стабильность. Ты можешь убегать от вещей, которые ты любишь, Деклан, но я нет. Я нашел женщину, о которой буквально мечтал восемь лет, и не отпущу ее.
Если она хочет, чтобы я жил здесь и был похоронен на этой земле, я это сделаю.
Он пыхтит и ничего не говорит. Мы оба разозлены, и, как известно, наш характер берет верх над нами. К тому же мы любим хорошие словесные перепалки друг с другом, так что я сомневаюсь, что любые слова, которые мы скажем, будут иметь длительный эффект.
— И что ты собираешься делать? Как ты собираешься купить эту землю?
— Я не идиот. Я смогу найти работу.
Я еще не дошел до этого, потому что был занят отбыванием наказания, но я разберусь. Я получил степень, когда служил на флоте, и, хотя молочное животноводство — это не то, чем хочу заниматься, я, наверное, мог бы справиться с небольшим стадом.
Возможно.
— Ты не думаешь…
— Нет, ты не слушаешь. Я позвонил, чтобы рассказать тебе о твоей племяннице, которая невероятно замечательная, и что я на самом деле чувствую себя хорошо, и счастлив, но ты слишком эгоистичный хер, чтобы услышать это.
— Так же и ты думаешь только о себе. А как насчет Шона и Джейкоба? То есть, мы все будем заставлять тебя выплачивать деньги за часть земли, которую собирались унаследовать? Да ладно.
Я не хочу ни той проклятой фермы, ни каких-либо угодий, но мы все пообещали никогда не возвращаться!
Это обещание было единственной вещью, которая помешала мне раньше поговорить с ним об этом. Мои братья были единственным в этом мире, что имело для меня значение, и я люблю их, но я не могу жить такой жизнью.
— Из всех людей именно ты должен знать, что все меняется, Дек. Мы уже не те парни, что были раньше.
Брат ничего не говорит, и я смотрю на телефон, чтобы проверить, положил ли он трубку.
— Нет, — его голос нарушает тишину. — Наверное, нет. Расскажи мне о Хэдли…
Тогда я вспоминаю, что мой брат не плохой парень. Он просто защитник.
______________
Хэдли прибежала в сарай со своими каштановыми волосами, собранными в хвост, а ее нос ярко-красный от холода.
— Где мама?
— Она поехала навестить Сидни. Я уверен, что они будут говорить часами. Дай мне гаечный ключ, — наставляю я ее, пока работаю с этим глупым трактором.
Что бы я ни починил, ни заменил и с чем бы ни возился, эта проклятая штука не запускается. Я бы очень хотел поджечь его и купить новый, но ему всего три года, и он должен работать. Сейчас это испытание воли, и я отказываюсь сдаваться.