Верность до гроба
Шрифт:
– Любит?
– хихикнул наемник.
– Верно, я тоже люблю. Но не эту гнусную бабу - видал один раз живьем, бррр! до сих пор иногда в кошмарах снится, а ее денежки. Имение-то родовое, на нее записанное, вот Ховел на богатую невесту и польстился. Теперь небось жалеет, да поздно...
Господин Залесский и впрямь пребывал в глубокой скорби и печали.
– Я отослал из замка всех... посторонних, - уныло сообщил он, безо всякого аппетита ковыряясь вилкой в тарелке с солянкой (квашеной капустой, тушенной с белыми грибами). Я к этому яству тоже не притронулась, тролль же наворачивал за троих. Его прожорливость с честью
– Но селу уже расползлись слухи, будто это моих рук, то есть зубов, дело. Дескать, мой интерес к прекрасному полу носит еще и гастрономический характер...
Я сочувственно покивала. Сегодня утром я случайно подслушала, что не только летаю, но и плаваю в гробу, а вместо весла у меня - "кобылья лопатка, сама воду гребет, волну гонит...". При мне селяне помалкивали, но косились с таким священным ужасом, что становилось неловко.
– Госпожа ведьма...
– Ховел изумленно выудил из солянки жесткий черный волос и, не оценив этот уникальный ингредиент, брезгливо отбросил его в сторону.
– Что, если я попрошу вас заняться еще и этим делом? За дополнительную плату, разумеется?
– Не надо...
Господин Залесский окончательно сник и забормотал, что да, он все понимает, это и впрямь очень опасное задание, не всякому мужчине по плечу, и поручать его такой хрупкой и очаровательной женщине просто неприлично, если не сказать убийственно...
– Просить не надо, - перебила я.
– Я и так им уже занимаюсь.
Вал вытаращил на меня глаза, и я поспешно добавила:
– Но насчет дополнительной платы я ничего против не имею!
– Угу, - поддакнул наемник, - нам с напарницей любую нежить уделать раз плюнуть!
Я украдкой показала ему кулак, но смутить тролля, учуявшего запах денег, было невозможно. Помнится, лет десять назад северные провинции Белории наводнили степняки - косоглазые орки на мелких лохматых лошадках, с ятаганами и завываниями навещавшие приграничные селения на предмет быстрого обогащения. Дошло до того, что селяне стали требовать у налетчиков расписки для предъявления конкурентам, которые вполне могли заявиться в ту же деревушку спустя какой-то час после отъезда предыдущей ватаги. Расписки орки, хоть и неохотно, давали. По причине неграмотности - в виде трех крестиков и грубо намалеванного кулака, - но селян, тоже не шибко обремененных образованием, они вполне устраивали.
В конце концов нашему тогдашнему королю надоело получать эти писульки вместо податей и он, прихватив регулярную армию, нанес оркам ответный визит вежливости. Такого вероломства с нашей стороны они не ожидали и, не приняв боя, бросились "наступать в противоположном направлении", всем скопом укрывшись в единственной на всю степь крепости. Кстати, очень качественно укрепленной, с высокими неприступными стенами и толстенной дверью. Три недели раздосадованные люди, эльфы и гномы злобно кружили возле крепости, обогащая лексикон противника замысловатыми ругательствами на трех языках и заодно выучивая оркские, но иного прогресса в осаде не наблюдалось. Пока не подоспели тролли-наемники. Прочувствованно-вдохновляющую речь короля они выслушали, зевая и почесываясь, пока тот не объявил, что за взятие крепостной двери им тут же выплатят по сто кладней. Так они ее с разбегу без тарана и снесли...
– Ну?
– иронически поинтересовалась я, когда Ховел, устав меня благодарить, вышел из столовой.
– И как ты собираешься ее уделывать? Неужели и впрямь одним плевком на месте положишь - чесночку там пожевав или святой водички хлебнув? А что, может сработать. Отвлечешь по крайней мере.
– Может, травануть ее чем?
– Вал подозрительно заглянул в кружку, понюхал ее содержимое и, решившись, осушил одним глотком.
– Разве что ты за хвост подержишь, а я клизму с ядом поставлю. Иначе никак - если помнишь, последнюю пару дней она увлекается лечебным голоданием. Нет, лучше засаду устроить.
– А что, эта тварь только человечину жрет?
– Тролль ткнул ножом в блюдо с колбасой, наколов три кружка разом.
– Нет, пару месяцев может обходиться другой пищей, даже растительной. Но потом неизбежно ослабеет и погибнет.
– Так, может, просто подождем?
– цинично предложил наемник.
– Либо она сама лапы откинет, либо проголодается и отраву схарчит!
– Или от старости околеет, - поддакнула я.
– Не валяй дурака, напарничек, надо прикончить ее как можно скорее. Этой же ночью и займемся. Главное, хорошенько все продумать - второй попытки, боюсь, у нас не будет.
Ховел распахнул дверь по первому же стуку, встретив меня в синем шелковом халате, с тщательно уложенными волосами и алой розой наперевес, но его обворожительная улыбка тут же угасла - в комнату, бесцеремонно отпихнув его с дороги, шагнул Вал. Удивленно принюхавшись, тролль сморщил нос и раскатисто чихнул:
– Чем это здесь смердит, а?
На столе горела витая ароматическая свеча, стояли два высоких бокала и откупоренная бутылка вина.
– Вал, открой окно, - попросила я, гася свечу и заменяя ее пульсаром.
– Господин Залесский, я же предупреждала, что навещу вас исключительно с целью поимки нацыги, а вы что тут устроили? Навоняли какой-то дрянью, у меня виски теперь ломит, как же я колдовать буду?
Ховел смутился и поплотнее запахнул халат.
– У вас уже есть план?
– Да. Мы посидим здесь до полуночи, а потом одинокая беззащитная девушка спустится вниз по лестнице, пересечет двор и неспешным прогулочным шагом пойдет к деревне, любуясь звездами и нюхая цветочки.
– А чем она собирается заниматься до полуночи?
– проворковал Ховел, вновь обретая надежду.
– Да уж явно не окучиванием и без того развесистых рогов вашей дражайшей супруги, - фыркнула я.
– Удивляюсь, как их еще на портретах не рисуют - для пущего сходства... Впрочем, попробуйте предложить этой отважной девушке пяток-другой кладней, может, она и согласится?
– Цыпа, ты чего?!
– неподдельно возмутился тролль.
– Совсем сбрендила?
– Почему бы и нет? Ты же сам говорил, что неприличных работенок не бывает. Главное, никому о них не рассказывать, - вкрадчиво напомнила я, предусмотрительно держась подальше от его тяжелой и уже занесенной лапы.
– А вам-то что за дело, любезный?
– Судя по алчному блеску Ховеловых глаз, над казной госпожи Залесской в очередной раз нависла угроза растраты.
Тролль широко осклабился и вытащил из кармана парик, без зазрения совести позаимствованный нами из комнаты отсутствующей хозяйки. Энергично встряхнул, подняв облачко приторно пахнущей пудры, критически изучил на вытянутой руке.