Верность и Ложь

Хейс Роберт

– Удачи вам и хорошей погоды, капитан. – У него была раздражающая привычка присвистывать через зубы во время разговора, и от этого он нравился Килину ещё меньше. – Какой у вас миленький кораблик. Очень милый. Но тут нынче столько головорезов, настоящие сволочи, как говорят. Того и гляди, решат поразвлечься с вашим милым корабликом. Конечно, я мог бы присмотреть за ним ради вас, чтобы ни один головорез не тронул его, как и ваших людей. Сохраню в целости. За небольшую плату… – В конце предложения голос мужчины поднялся раздражающе высоко, а глаза жадно блестели.

В приступе чего-то, что можно было бы описать как жалость, Килин не проткнул старого дурака, а просто столкнул его с пристани в мутные воды южного порта. Тот немного побарахтался, а потом погрёб к берегу, стараясь одновременно держать голову над водой и выкрикивать Килину оскорбления, которые крутились вокруг профессии его матери и того, что занималась она ей, как пить дать, лёжа на спине.

Килин остановился, повернулся к кораблю и крикнул одному из своей команды:

– Олли, если возле "Феникса" появится кто-то, кроме наших парней, встреть его погорячее.

Олли, сидевший на релинге, рассмеялся и насмешливо отсалютовал. Это был небольшой парень, всегда весёлый, вечно с подколками и байками, но никогда Килин не встречал никого, кто в случае необходимости был бы так рад кого-нибудь прирезать.

Южный порт вряд ли заслуживал называться портом, уже не в первый раз решил Килин, ступив на сухую землю. Это была всего лишь кучка гнилых деревянных лачуг, скреплённых ржавыми гвоздями и упорством их обитателей. Северный порт – большой, шумный, густонаселённый – и сам по себе можно было считать отдельным городом. А южный порт был маленьким, захиревшим, и жили там одни отбросы – все, у кого мозгов побольше, оттуда давно уехали и забыли его. Или все, кто не пытался спрятаться от своего прошлого, решил Килин.

Из южного порта в лес, маячивший вдали, вела старая грязная дорога. Лес, по прошлому опыту Килина, был жаркий, густой, с тучами насекомых, и полон опасностей как обычных, так и за гранью объяснимого. А ещё он знал, что старая грязная дорога вела в Фанго.

Яник кашлянул, и Килин заметил, что первый помощник стоит рядом и понимающе улыбается.

– Парни разгружают груз. Осталось только договориться с Куортермейном, кэп.

– Тогда наверное, пора повидаться с этой старой сволочью, – сказал Килин. – Прикрывай мне спину, Ян. Воды тут недобрые, и всё такое.

И они направились в джунгли, бросив последний взгляд на корабль и злобно зыркнув на начальника порта, который всё ещё выкрикивал скопом оскорбления, угрозы и проклятия Килину.

Даже по пиратским понятиям Фанго нельзя было назвать нормальным городом, а Килин отлично знал, что пиратские понятия и в лучшие времена отличались широтой, уклончивостью и красочностью. Джунгли острова Коз сопротивлялись вырубке едва ли не с разумной агрессивностью. Чем больше деревьев срубали здешние обитатели, тем больше новых вырастало практически из ниоткуда. Старый моряк мог свалить дерево и построить на его месте дом, а через несколько месяцев сотни новых отростков прорастали через здание, медленно превращая его в непригодные для жилья развалины. Поэтому обитатели города за много лет войны с джунглями научились уживаться со своими гигантскими деревянными соседями. Здания строились вокруг деревьев, а некоторые только благодаря им и стояли. Килин отлично знал, что в главном зале городского борделя росла гигантская секвойя, и владелец прямо в ствол дерева врезал диваны, на которых демонстрировал свои товары.

А многие искусные жители Фанго даже строили свои дома на деревьях, и требовалась лестница, чтобы до них добраться. Для Килина оставалось загадкой, как они умудрялись совершить такой подвиг, но он подозревал, что для этого требовалось время, усилия и отсутствие акрофобии. Впрочем, результат был налицо: жители не только компенсировали недостаток места, строя как на земле, так и вверху, но ещё и научились жить с агрессивным лесом, сопротивлявшимся нормальным попыткам его заселить, и даже получали от него преимущества. К несчастью, весь город был под пятой Таннера Блэка, чья грязная тень мешала этому новшеству прославиться на весь мир.

– Городок разросся с тех пор, как мы были тут в прошлый раз, кэп, – сказал Яник, в изумлении уставившись на здание, сооружённое вокруг пяти отдельных стволов деревьев. Оно было по меньшей мере в три этажа высотой, и, судя по вывеске снаружи, представляло собой новую таверну, появившуюся за годы их отсутствия. – Процветает, так сказать.

Килин поймал себя на том, что рассеянно кивнул.

– Пойдём просто навестим Куортермейна и покончим с этим.

Их прибытие не прошло незамеченным, и множество глаз следили за Килином и его первым помощником, когда они входили в город. Один босой ребёнок в грязных лохмотьях, только завидев их, рванул прочь, безо всякой лестницы взобрался на дерево и скрылся в здании по меньшей мере в тридцати футах над землёй. Мгновением позже из окна здания показалось морщинистое лицо женщины постарше, которая наблюдала, как они проходят.

Один здоровяк – на вид не меньше семи футов ростом, – даже не скрывал своего интереса к новоприбывшим. Он с улыбкой посмотрел и указал на них своим товарищам. Килин отметил, что все трое вооружены, и все трое выглядели так, будто знали, как пользоваться оружием. Он порадовался тому, как приятно оттягивают пояс его сабли-близнецы, но пожалел, что ему не хватило благоразумия проинструктировать Яника так же подготовиться.

– Кажись, народ тут слегка… враждебно к вам настроен, кэп? – сказал Яник, когда они приближались к району, который Куортермейн называл своим.

– Я бы сказал, настороженно. – Килин отчётливо почувствовал недостаток уверенности в своих словах. – И ты был бы таким же, если б жил под управлением Таннера.

Яник прокашлялся.

– Я жил под управлением Таннера, и не был настороженным – я был враждебным.

Килин остановился перед дверью, которую отлично помнил. Надпись, прибитая к этой двери, гласила: "Куортермейн". Килин посмотрел на своего первого помощника.

– Ты был очень враждебным. – С этими словами он трижды постучал в дверь и подождал ответа.

Довольно скоро донеслось приглушённое: "Заходите", и Килин открыл дверь. Помещение за ней оказалось практически таким, как он помнил. Крепкий простофиля ростом ниже Килина, но с руками толщиной с деревья, росшие сквозь здание, отошёл, пропуская пиратов. Он благодарно кивнул Куортермейну Младшему и прошёл в дверь.

Куортермейн Старший стоял за деревянной стойкой и хмуро смотрел на один из многочисленных свитков, в беспорядке валявшихся на столешнице.

– Извини за беспорядок. Сложное время и всё такое. – Он поднял голову и прищурился. – Стилуотер, ты ли это?