Верность и соблазны

Остен Эмилия

Рана оказалась на вид вовсе не так ужасна, как предполагала Анна, однако выходного отверстия не имелось – пуля застряла в плече. Анна вытирала кровь, стараясь не думать о том, как Айвену больно. Он говорил, что получал разные ранения на войне, что его пытали, но разве нужно умножать это количество боли?..

– Лорд МакТирнан, – врач, разложивший все инструменты на столике у окна и вымывший руки с мылом, приблизился к кровати, – сейчас вы примете лауданум, чтобы операция прошла как можно безболезненнее, а я…

– Нет, – отчетливо и твердо ответил

Айвен.

– Что? – удивился врач.

Анна не смогла удержать его – он приподнялся и повторил, глядя на мэтра:

– Нет. Никакого лауданума.

– Сэр, вы, видимо, не понимаете, – настаивал на своем Ларкинз, – извлечение пули – дело неприятное.

– Я знаю.

– Вы примете лауданум, и пережить это будет гораздо легче. А потом вы уснете…

– Нет. Делайте все, что нужно, и никаких лекарств. Анна… – он посмотрел на нее, и тут она поняла.

Лауданум приготавливают из опийной настойки. Если Айвен примет его сейчас, он может не сдержаться и снова возжелать сладких грез. Такое может и не произойти, однако… однако, похоже, он не желает рисковать. Где-то неподалеку шумно вздохнул Руперт.

– Мистер Ларкинз, лучше сделаем так, как просит лорд МакТирнан, – твердо сказала Анна. – Я уверяю вас, что лауданум принесет больше вреда, чем пользы.

Видно было: мэтр сомневается, однако продолжать спор он не стал.

– Как пожелаете, мисс, милорд. Тогда держите его за левую руку, а вы, граф, подойдите ближе и держите вот так. Так, так, прижимайте сильнее.

Анна не смотрела, что там делает врач, она не отводила взгляда от лица Айвена. Он закрыл глаза, но сознания явно не терял, при этом не издавая ни звука. Губы его посерели, крепко сжались, а потом расслабились, и мгновением позже в кювете звякнуло.

– Ну вот и все, – произнес врач бодрым тоном, – теперь я зашью рану и наложу повязку, а завтра приеду навестить вас, сэр. Пейте бульон, и вы быстро пойдете на поправку.

– Благодарю, – выговорил Айвен.

– Мисс, – обратился Ларкинз к Анне, – вы можете отпустить его. Сейчас он уснет, с лауданумом или без, он слишком устал, и ему необходим отдых. Я пришлю сиделку, как только доберусь до своей конторы. А сейчас вам лучше уйти. У меня есть пара капель успокоительного, которое пойдет ему на пользу.

– Я вернусь, – шепнула Анна, но Айвен, кажется, ее не слышал.

– Анна. – Рядом оказалась Луиза (она что, оставалась в комнате все это время?). – Идем. Мы выпьем чаю, а потом наш экипаж отвезет тебя домой. Тебе нужно переодеться и отдохнуть.

Три с половиной часа спустя Анна сидела в столовой дома Суэвернов, ярко освещенной утренним солнцем, и бездумно смотрела на чашку с кофе, стоящую перед ней. Одна. Ни Джексом, ни матушка еще не проснулись, они после приемов зачастую долго нежились в постели, однако Анну такой вариант устраивал. Она не могла никого видеть.

Рэйвенвуд сказал, что Айвен стрелял первым и специально выстрелил мимо, а баронет, воспользовавшись шансом поквитаться, прострелил обидчику плечо. И ничуть в этом

не раскаивался, по словам мрачного графа. Тот обещал попозже поговорить с Уорнелом и разъяснить ему, как ведут себя истинные джентльмены (Анна не сомневалась, что беднягу баронета ожидает длинная и подробная лекция), а у нее не оставалось сил, чтобы осуждать кого бы то ни было.

Айвен выстрелил мимо. Он вызвал Уорнела, мог прикончить его в одно мгновение, и он выбрал вежливый выстрел в сторону. Что это значило для него? Каких усилий для человека, привыкшего убивать легко и безнаказанно, стоило подобное решение? Он не пошел против своих убеждений, так как не отказался от дуэли, и он показал, что способен быть вежливым. Жить по законам этого мира, а не законам того, где правит смерть. Раньше Айвен выбрал войну. Теперь он выбрал… Анну?..

А она не знала, как его понимать. Раньше не знала.

И тут внезапно, как прозрение, как луч света в грозу, на нее обрушилось понимание, осознание, полное и всеобъемлющее: Айвен вернулся. Да, Айвен МакТирнан ступил на землю Шотландии не сейчас, но вернулся к своей невесте он только этим утром. Айвен МакТирнан вернулся к Анне Суэверн. И она ждала этого долгие десять лет. Так есть ли смысл ждать еще хоть одну минуту?

Анна вскочила, отшвырнула салфетку и выбежала в холл.

– Симмонз! Велите подать экипаж!

Дверь дома Рэйвенвудов открыл дворецкий. Он неторопливо оглядел Анну с головы до ног, а затем произнес:

– Если вы ищете лорда МакТирнана, мисс Суэверн, то он по собственному желанию перебрался во флигель, где квартирует.

– Спасибо! – Анна улыбнулась дворецкому и легко сбежала по ступенькам. Вот и сад, скрипучие гравиевые дорожки, роса уже подсыхает на листьях.

Анна постучала в дверь флигеля графа Рэйвенвуда. Та открылась не сразу, но за ней оказался уже знакомый рыжий паренек.

– Мисс Суэверн?

Анна решительно отодвинула юношу в сторону и вошла в дом. Провожатый ей был не нужен, она точно знала, где здесь что. В спальне было пусто, как и в гостиной. Анна остановилась у двери, ведущей в кабинет, и на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с волнением и дать сердцу хоть немного успокоиться. Это было совершенно нерационально, но Анна просто боялась открывать дверь. Совсем не так давно она уже вошла в кабинет к Айвену – и едва не погибла. Нет. Эта страница закрыта. Все, закрыта – и ключ выброшен. Глубоко вдохнув, Анна толкнула дверь.

Свет яркого утра заливал комнату, проникая в открытое окно. Не успела Анна переступить порог, как сквозняк с силой захлопнул дверь за ее спиной. От неожиданности Анна вздрогнула и даже подпрыгнула немного.

Айвен спал на диване, прижимая к груди подушку. Густые темные ресницы чуть подрагивали, а лицо… лицо, уже не такое бледное, как несколько часов назад, казалось почти мальчишеским. Странно, но сейчас Айвен и правда до боли напоминал самого себя в далекой юности.

– Ты вернулся, – прошептала Анна. – Действительно вернулся.