Верность сердца

Уолкер Кейт

Хоакин Алколар, видимо заметив ее пристальный взгляд, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, размяв шею.

Кассандра с удовольствием отметила, что даже в демонстративно небрежных проявлениях он смотрится волнующе элегантным.

Ослабив галстук, Хоакин словно переступил черту, которая отделяла его от ипостаси беспечного прожигателя жизни, каким он мог почувствовать себя только дома или в увеселительных поездках. Поскольку все остальное время он отдавал любимому делу.

На этом послабления не закончились.

Он расстегнул пиджак, притом сделал это весьма решительно.

Кассандра внимательно наблюдала за каждым его действием, стараясь угадать намерения. Она предпочитала не задавать возлюбленному вопросов, делая это лишь в исключительных случаях.

— Что такое, Кэсси? Почему ты так на меня смотришь?

Кассандра покачала головой.

— Так просто, — тихо ответила она.

— Может быть, ты от меня что-то скрываешь? — прищурившись, спросил Хоакин.

— Что, например?

— Любовника… Признавайся, ты прячешь его под лестницей или в стенном шкафу? — разыгрывал шуточную ревность Хоакин.

— Зачем мне любовник? — невинно спросила Кассандра, отлично понимая, что возлюбленный шутит.

— Действительно, зачем женщине любовник?! — Хоакин рассмеялся. — Полагаю, чтобы коротать с ним часы одиночества. А ведь тебе подолгу приходится бывать одной, — двусмысленно произнес он.

Кассандру обидели его скользкие намеки, но она постаралась воздержаться от комментариев. Женщина опасалась, что на нынешней стадии их отношений любая размолвка может стать последней. Она лишь отвела в сторону грустный взгляд.

— Кассандра?! — строго окликнул ее Хоакин Алколар.

— Прошу тебя, перестань, — тихо проговорила женщина, подняв на возлюбленного нежно голубой взгляд тревожных глаз.

Кассандра потянулась к нему, чтобы поцеловать, но он сделал резкое движение, и ее губы скользнули лишь по его щеке.

Она и прежде плохо понимала этого человека, в последнее же время он сам старательно усложнял ей эту задачу.

— Пойду сварю кофе, — смиренно произнесла Кассандра. — Или ты предпочитаешь выпить что-то прохладительное? Сегодня жарко.

— Никаких прохладительных напитков. Этим вечером все только горячительное, — сообщил Хоакин Алколар.

— Значит, кофе? — робко уточнила женщина.

— Нет. — Он покачал головой.

— Что я могу тебе предложить? — вновь переиначила свой вопрос услужливая Кассандра.

— А ты не догадываешься?

— Нет. — На сей раз покачала головой она. Хоакин прошел мимо нее, направляясь в свой

кабинет

— Хоакин?! — безнадежно окликнула его Кассандра.

— В ближайшее время я занят, — сухо сказал он.

Но Кассандру не удовлетворил этот ответ. Она догнала Хоакина и пролепетала:

— Хорошо. Ты не хочешь кофе. Но почему ты так холоден со мной?

— Тебе показалось, — отмахнулся он.

— Нет, не показалось. Прекрати так себя вести. Намеренно взялся меня мучить… — надломленным голосом произнесла Кассандра.

— Ты

очень мнительная, — коротко ответил он на ее обвинение.

— Ты сознательно провоцируешь меня на всяческие подозрения своим жестокосердием. Твое обхождение становится все хуже и хуже с каждым днем. Как я должна это принимать? — истерически спросила она.

— Что ты называешь моим жестокосердием, Кэсси? — смягчил тон Хоакин, но взгляд его сделался еще более колючим.

— Жестокосердие — оно и есть жестокосердие, — пролепетала Кассандра. — Жестокосердие — это то, как ты поступаешь со мной.

— Я отказываюсь тебя понимать, Кэсси, — подытожил Хоакин и зашагал дальше.

— Почему ты не позволил мне поцеловать тебя? Раньше тебе нравились мои ласки, — слезливо напомнила ему оскорбленная женщина, семеня вслед за ним подлинному коридору.

— Нравились, — скупо согласился мужчина.

— Значит, все уже было? — чуть не в ужасе спросила Кассандра. — Хоакин, я надеялась, наша любовь еще не в прошлом…

— Кэсси, ответь искренне. Я хоть раз обидел тебя, обманул, оскорбил, предал? — требовательно спросил ее Хоакин.

— Нет, — ответила она, испуганно распахнув синие влажные глаза. А подумав, добавила: — Ничего такого… Но я ведь не об этом говорю. Не о крайностях.

— Значит, это пустые придирки, — хладнокровно подытожил он, не удостоив женщину взглядом.

— Вот как все у тебя просто?! И тебе не интересно знать, почему я так переживаю? — в отчаянии воскликнула Кассандра.

Хоакин резко остановился и повернулся к женщине лицом.

— Дорогая Кассандра, мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии, но я не терплю истерик. Тебе должно быть это хорошо известно. Поэтому я отказываюсь вести какие бы то ни было дискуссии до тех пор, пока ты не возьмешь себя в руки. Поостынь. Вот увидишь, эта мнительность связана лишь с твоим дурным настроением, — самоуверенно отчеканил он, склонившись над ней.

— Значит, по-твоему, я придирчивая истеричка?!

— Успокойся, дорогая, — миротворческим тоном проговорил он и положил руки на плечи Кассандры.

— Не смей прикасаться ко мне! — Она резко дернула плечами и сбросила его руки. — И не называй меня «дорогая»! Я не чувствую, что дорога тебе.

— Ты ошибаешься, Кэсси. Давай не будем ссориться, — ласково промурлыкал Хоакин. — Если я с тобой, то я буду прикасаться к тебе. — В подтверждение сказанного он обнял взволнованную женщину, приник губами к ее шее и пробормотал: — Буду ласкать тебя… — Он провел рукой по спине Кассандры, которая отозвалась сладострастным изгибом. — Целовать тебя… — Он притронулся губами к ее приопущенным векам. Слегка, еле ощутимо, сначала к одному, затем к другому, но этого оказалось достаточно, чтобы напряженное лицо страдающей женщины просияло улыбкой упоения. — Кассандра, что ж ты делаешь со мной, бесстыдница? — упрекнул ее мужчина.