Верность в Тени
Шрифт:
Похитители забирают меня. Один удерживает меня за руки, а другой хватает за ноги. Бороться бесполезно. Они несут меня обратно тем же путем, каким я бежал.
Леви опускается на колени над распростертым телом Роуэн. Он поднимает глаза и свирепо смотрит на меня.
—Это твоя вина.
Все это неправильно—противоположно тому, как он смотрел на меня, когда целовал в спортзале, хуже, чем любой ненавистный взгляд, который он бросал в мою сторону.
—Тебя здесь не было!—Я икаю, моя грудь сжимается, когда он отворачивается вместо того, чтобы спасти меня.
—Ты
Нападавшие ведут меня к своему фургону. Нет, нет, я не могу позволить им забрать меня. Пожалуйста, нет!
—Н-нет!— Задыхаясь, я сажусь прямо в постели.
В комнате кромешная тьма. Моему колотящемуся сердцу требуется минута, чтобы осознать, где я нахожусь. Ощущение ползания от того, что его запихнули в фургон, не рассеивается. Со сдавленным криком я отбрасываю одеяло и босиком ковыляю к двери. Каждый мой вдох хриплый и прерывистый.
Мне нужен ... мне нужен кто-то.
Я чуть не врезалась в стену в коридоре, когда ворвалась в свою дверь. Положив руку на стену для равновесия, я борюсь за воздух, слепо обыскивая темный зал. Какой путь ведет обратно в главный зал?
Отдаленные голоса отдаются эхом, поэтому я следую за ними. Это звучит как аргумент. Прерывистый звук вырывается у меня, и я хватаюсь за грудь. Я понятия не имею, который сейчас час. Поздно, я так думаю.
На меня накатывает головокружение, и я раскачиваюсь со стоном дискомфорта. У меня скручивает живот. Я либо отключусь, либо меня вырвет. Слабый звук застревает у меня в горле, и я соскальзываю по стене.
—Айла? Господи, блядь.—Шаги несутся в мою сторону. Теплая рука обхватывает мое лицо, приподнимая его.
—Почему у тебя учащенное дыхание?
Я открываю рот и хриплю.
—Черт возьми. У тебя приступ паники.— Леви обнимает мое лицо, большими пальцами смахивает слезы с моих щек.
—Шшш, я знаю. Иди сюда.
Он хрюкает, рухнув на пол. Он притягивает меня к себе на колени, легко поднимая. Приподняв мой подбородок, он встречается со мной взглядом в тусклом свете.
—Подержи это.— Он протягивает мне гладкий, тонкий предмет. —что это?
Я качаю головой, изо всех сил пытаясь переварить что-либо, кроме ужаса, пустившего корни в моей груди.
—Ну же, принцесса. Ты можешь это сделать. Скажи мне, что это такое. Почувствуй это.
Он направляет мой большой палец к защелке, и выкидной нож открывается. Это то, что он всегда носит с собой.
—Кн-нож, - задыхаюсь я.
—верно. Посмотри на это.— Его глубокий, грубый голос успокаивает меня, возвращая меня к самому себе.
—Какого рода нож?
—Выкидной нож.— Я облизываю пересохшие губы, пробуя соль своих слез.
Он гладит меня по спине.
—Очень хорошо. Теперь ты будешь считать вместе со мной, пока мы дышим.Хорошо?— Я киваю.
—Хорошая девочка. Вдыхай через нос. Если ты не сможешь этого сделать, я прикрою тебе рот рукой.
Мне удается еще раз отрывисто кивнуть, моя грудь сжимается. —Через два. Три.— Он сжимает мою шею сзади.
—Четыре, пять, - шепчу я, когда мы вдыхаем вместе.
Сладкое облегчение окутывает меня. Я хочу вдохнуть воздух
Мы считаем и дышим, пока боль в моей груди не утихнет. Все это время он что-то шепчет мне, массируя и поглаживая мою шею, спину, мои голые ноги. Когда я прихожу в себя, он прижимает меня к своему телу, моя голова лежит у него на плече, нос уткнулся в его шею. Я делаю еще один глубокий вдох, напевая от запаха кожи и специй. Это приносит мне утешение.
Когда он поцеловал меня раньше, это обожгло меня изнутри. Одним горячим, как ад, поцелуем я узнал, что Леви Астор не такая страшная, бесчувственная тень, какой он хочет, чтобы все его считали. Нет, под этим сердитым хмурым взглядом он так много скрывает. Я едва осознала, что означал этот поцелуй, и как сильно я этого хотела. Как сильно я хочу его.
Но это, находясь в его объятиях, заставляет меня чувствовать что-то другое. Не похоть, а что-то большее, от чего у меня болит грудь. В его объятиях я чувствую заботу. Меня удивляет, что он способен быть...нежным, внимательным. Несмотря на свои острые, жесткие края, он держит меня так, словно я разобьюсь, как будто, если я снова сломаюсь, он будет держать меня вместе, пока я не смогу сделать это сама.
Свежие слезы наворачиваются, потому что у меня никогда такого не было. Меня никогда не обнимали, когда мои сны пугали меня или когда на сердце было тяжело. Я отдаю так много себя окружающим, но получать это обратно так ново, возвращая мерцающий свет внутри меня к жизни. Проглотив слезы, я морщусь от того, как больно у меня в горле, как будто я кричала изо всех сил. Я нежусь в его объятиях и зарываюсь в них глубже. Его руки крепче сжимаются вокруг меня.
—Мне приснился кошмар.—Мой голос срывается и срывается.
—Это был всего лишь сон.—Его грудь расширяется и опускается с тяжелым выдохом.
—Неважно,что произошло...я не могу причинить тебе вреда.
Это звучит так, как будто он говорит по собственному опыту. Я снова сглатываю, кивая. Все это казалось таким реальным.
Его ладонь скользит по моему бедру к бедру. Я понимаю, что на мне только одна из его рубашек. Втайне они мои любимые. Я ношу их чаще, чем то, что Роуэн позволяла мне одалживать, или мои собственные вещи. Надев его одежду, я чувствую себя как в объятиях, которые защищают меня.
Он продолжает ласкать мою ногу. Интересно, осознает ли он, что делает это, пока не перекидывается и не находит шрам на внутренней стороне моего бедра. Резкий вдох, который я делаю, обжигает мои легкие, когда мозолистые подушечки его пальцев исследуют маленькую круглую форму. Больше никто к нему не прикасался. У меня пересыхает в горле, когда на меня нападают разрозненные воспоминания. Я почти все дни игнорирую шрам. Это физическое напоминание о том, что я пережил немыслимое, но я не помню подробностей того, как это испортило мою кожу—только то, что я могу предположить, что мои ноги нужно было держать открытыми.