Верность в Тени
Шрифт:
Повторяя мантру о том, что я не в ловушке, я стискиваю зубы и закрываю глаза. Ожидание. Это все, что я могу сделать, пока ребята что-то не сделают.
Прежде всего, я доверяю своим братьям. Это не то, что я способен легко сделать за пределами своего маленького круга. Каждый из них это заслужил. Я бы доверил им свою жизнь так же, как они доверили бы ее мне.
У Пиппы тоже когда-то было такое доверие. Мы сдерживались и оставляли ее в покое ради Джуда, но после того, что она сделала той ночью в средней школе, я больше не совершу этой ошибки. На этот раз
Время странно движется в камере предварительного заключения. Трудно понять, прошли ли часы или минуты с тех пор, как меня сюда втолкнули. Каждая секунда, которая проходит, вонзает в меня еще одну невидимую иглу, заставляя мои зубы напрячься. Это непростая задача — успокоить энергию, накапливающуюся в моих мышцах, умоляя об освобождении. Но я не буду расхаживать взад- вперед, потому что уверен, что за мной наблюдают.
Все, что я могу сделать, это сесть на неудобную скамейку, тыча пальцем в струпья, образующиеся на моих раненых ладонях, чтобы напомнить себе, что я жив. Чтобы успокоиться, прежде чем кошмары снова овладеют моим разумом.
Я тянусь к давно похороненному очарованию, чтобы побороть бурный поток энергии, закипающий во мне, представляя красивое лицо с ярко- голубыми глазами, о которых я не должен думать сейчас. Это опасная игра, чтобы разбудить то, что я положил на покой, но она не покидает моей головы с тех пор, как вальсируя вернулась в мое поле зрения.
Наконец голоса эхом разносятся по коридору. Появляется Пиппа с Джуд на буксире. Я удивлен, что она все еще здесь в смену на кладбище. На ее лице появляется раздражение, а Джуд излучает самодовольство. Он в лучшем настроении, чем раньше. Тугая лента на моей груди ослабевает. Я могу убраться отсюда к чертовой матери.
– Уорнер, возможно, и выполнил наше соглашение, но он не единственный из лучших сотрудников Торн-Пойнта в полиции, кто принимает взятки.
Джуд заключает ее в объятия сзади, когда она подходит к камере. Он хватается за прутья решетки и наклоняется, чтобы пробормотать.
– Грязный полицейский это всего в двух шагах.
Я бесстрастно наблюдаю, как сложные эмоции играют на ее лице. Она не хочет ему верить, но на несколько секунд мелькает сомнение.
– Ты лжешь.
Убежденность в ее голосе колеблется, и она отводит глаза в сторону.
– Что не так? Они не пустят девушку в свой мужской клуб? Все в Торн-Пойнте знают, что все дело в том, чтобы найти правильную цену.
Темные волнистые волосы ее конского хвоста шевелятся, когда она качает головой. Он скользит руками вверх по решетке, наклоняя голову, чтобы еще больше вторгнуться в ее пространство.
– Ты зря ведешь себя высокомерно и властно. Я бы хотел, чтобы ты это увидела. В этом городе нет истинной справедливости, малышка.
Слабый, сдавленный звук вырывается у нее при этом ласкательном имени. Раньше он говорил это с любовью, но теперь эти слова его оружие. Они поразили ее, как ядовитая стрела, заставив ее плечи сгорбиться, чтобы
Пиппа стискивает зубы и поворачивается к нему лицом.
– Ты не можешь вернуться сюда.
Он оттолкнулся от камеры и поймал мой взгляд. Беспокойство горит в его золотисто-карих глазах. Я незаметно киваю, и он отвечает мне тем же. Выражение его лица дает мне понять, что он прикрывает мою спину.
– Отпусти его, – говорит он.
Вставляя ключ в замок, она косится на меня.
– Левиафан в последнее время вел себя тихо. Если бы я оставила тебя здесь, смог бы я закрыть свое дело?
Я сдерживаю фырканье и ничего ей не даю, сохраняя свой голос лишенным каких-либо эмоций.
– Может быть, этот ублюдок в последнее время не находил никаких интересных жертв. Серийным убийцам тоже бывает скучно.
Вот как рисует меня расследование и цирк СМИ. Серийный убийца. Ненормальный. Психопат.
Что ж, некоторые из этих вещей точны.
Те, кто пересекает Ворон, часто встречают ужасный конец. Это СМИ ухватились за мое полное имя как прозвище серийного убийцы из-за сообщений, которые мы оставили.
Пиппа поджимает губы. Она никогда не поймает меня. Колтон удостоверяется в этом своими глубокими навыками фальшивой фотосъемки, чтобы каждый раз обеспечивать алиби. Со всем безумием последних нескольких недель, мы не брались ни за какую работу с тех пор, как серийный насильник из братства, которого мы похитили из его постели. Так что да, конечно, Левиафан был бездействующим.
Мы были слишком заняты таинственной угрозой, скрывающейся в тени, скрывающейся за организованным преступным синдикатом, и обнаружением пропавшего брата Роуэна, выброшенного на берег доками.
– Наверное, нужен психотерапевт, чтобы избавиться от этой скуки. – Джуд улыбается поверх головы Пиппы, не раскаиваясь.
На мгновение кажется, что Пиппе хочется рассмеяться, как будто стрелки времени повернули на пять лет назад, когда мы учились в Академии Торн-Пойнт. Как будто мы все болтаемся, смеемся над чем- то глупым, а они, как обычно, путаются. Тогда, когда она была одной из нас. Наш друг. Родственная душа Джуда.
Стиснув зубы, я отвергаю это воспоминание. Я отказываюсь оплакивать то, что когда-то было между нами всеми. Она повернулась спиной, сделала свой выбор, когда отказалась от своей части плана в ту роковую ночь. Тот, который связал наше братство еще теснее, чем когда-либо.
– Ну и что? – Джуд растягивает слова.
– Вытащи его.
Дверь камеры лязгает, когда Пиппа открывает металлические прутья, чтобы дать мне свободу. Я шагаю через свой личный ад, останавливаясь перед ней, когда она блокирует выход из камеры. В моем полном росте мой смертоносный каркас из шести футов четырех дюймов возвышается над нашим старым Ничтожеством.
– Не уезжай из города, – бормочет она.
Огненный гнев переворачивается у меня внутри, но я сохраняю невозмутимое выражение лица и дышу через него. Я никогда не позволял эмоциям управлять мной. Я не доставлю ей такого удовольствия.