Верность
Шрифт:
Он отдал преимущество советским хоккеистам в физической подготовленности (5:3), командном умении контролировать шайбу (5:4), осуществлении передач (5:3), реализации численного преимущества (4:3). Канадцы, по его мнению, были сильнее в бросках (4:3), силовой игре (5:4), игре вратарей (5:3), обороне (4:3,5). Равные оценки Майоров выставил в технике катания на коньках (4:4), индивидуальном контроле шайбы (4:4), игре в меньшинстве (4:4), нападении (4:4), в общем характере игры (5:5). Общий итог сопоставления мастерства получился таким – 53,5:51 в пользу сборной СССР.
Обратите внимание на следующее обстоятельство:
Я в то время играл за юношескую команду, еще и не ведая о том, что будет в 1972-м…
Пожалуй, самый меткий прогноз сделал профессионал Карл Бревер из Торонто, который в том же, 1968 году заявил, обращаясь к советским хоккеистам: «Если бы вы приехали на серию матчей в Канаду, то в первых встречах победили бы канадцев. Позже канадцы победили бы вас. Профессионалы, пока не будут биты, ни в ком из любителей серьезного противника не видят. Значит, вероятна их неполная мобилизация в начале серии».
Но, повторяю, таких голосов было мало, они тонули в хоре других пророчеств, предсказывавших любителям неминуемый разгром.
Перед началом серии чуть ли не все канадские газеты писали, что самое слабое место в советской команде – это вратарь Третьяк. Для этого у них были веские основания. Дело в том, что наблюдатели из НХЛ в августе приезжали в Москву и присутствовали на товарищеском матче сборной СССР с ЦСКА. Я в этот день играл хуже некуда и пропустил немыслимо много голов – девять. Почему так произошло, скажу позже. А специалисты из Канады записали в свои блокноты: «Третьяк, кажется, еще очень молод, чтобы выстоять против НХЛ. В трудных ситуациях он проявляет нерешительность. Вратарь – самое ненадежное звено в советской команде». Эти слова затем и появились в канадских газетах.
Кроме этого в газетах было еще немало интересного. Журналисты Канады и США словно соревновались между собой: кто сильнее запугает сборную СССР. В одной статье утверждалось, что канадские суперзвезды своими бросками пробивают хоккейные борты. В другой корреспондент обещал съесть номер своей газеты, если мы забьем профессионалам хоть одну шайбу. Известный канадский обозреватель писал в эти дни: «Величайшая хоккейная команда Канады готова к матчам. Все считают, что она будет ослепительна как никогда. Мы приготовились зажечь свечи по русским игрокам».
Мне не хочется строго судить такую очевидную самоуверенность. Канадцы всегда считали своих (и только своих!) хоккеистов абсолютно непобедимыми – с этой мыслью жило не одно поколение. Нас же они никогда не принимали всерьез и никогда не интересовались тем, что же такое – хоккей по ту сторону океана. Во всей Канаде не было, по-видимому, ни одного человека, который бы сомневался в победе профессионалов. Да что в Канаде… Почти все наши болельщики тоже отдавали предпочтение канадцам, о которых ходило столько легенд…
Единственный канадский хоккеист, которого я видел в игре, – вратарь Кен Драйден. Он в 1970 году был вторым голкипером в любительской сборной Канады. Тогда (кажется, в Ванкувере) Драйден пропустил во встрече с нами девять шайб.
Итак, 2 сентября 1972 года… В день первого матча
– Выше головы, ребята! Это они фасонят перед нами. Ишь, какие легкомысленные! На этом-то мы их и поймаем, а?
Мы будто очнулись.
Незадолго до начала матча к нам в раздевалку пришел Жак Плант. Да-да, он самый – знаменитый «укротитель шайб», лучший канадский вратарь всех времен. Плант пришел вместе с переводчиками и очень удивил нас тем, что стал подробнейшим образом объяснять, как мне, вратарю, следует играть против Маховлича, Эспозито, Курнуайе, Хендерсона…
– Будь внимателен, – сказал Плант, – когда на льду Фрэнк Маховлич. Он бросает по воротам беспрерывно, с любых дистанций, из любых положений. Подальше выкатывайся ему навстречу. Учти, Иван Курнуайе – самый быстрый нападающий в НХЛ, а Денис Халл может забросить шайбу с красной линии. И помни: самый опасный игрок в нашей команде – Фил Эспозито. Этот парень посылает шайбу без подготовки даже в малюсенькие щели ворот. Не спускай с него глаз, когда он на «пятачке». Здесь защитники сладить с ним не могут.
Чтобы было нагляднее, Плант показал мне все это на макете, попрощался и ушел. Так до сих пор я и не знаю, чем руководствовался канадский вратарь, «играя» против своих. Может быть, он чувствовал жалость ко мне, мальчишке, которого собрался растерзать Эспозито? Не знаю… Только спасибо Планту, его советы мне очень помогли.
– Потом началась игра. Я разминался так тщательно, как никогда. Представили игроков. Наши фамилии были встречены молчанием, а когда стали называть канадцев, трибуны взревели так, что у меня колени затряслись. Я почувствовал даже что-то вроде испуга. Но встал в ворота, и все прошло. Что было дальше? Свой рассказ я, так сказать, для наглядности попробую «иллюстрировать» цитатами из книг, вышедших в Канаде после той незабываемой серии.
Вот что пишет в книге «Вбрасывание века» Ж. Терру: «Когда Третьяк пропустил первую шайбу на 30-й секунде, все стали кричать: „Мы съедим их сырыми! Какого черта они здесь делают?!“»
Да, так оно и было. Шум тогда поднялся чудовищный. Мне показалось, что на трибунах началось какое-то всеобщее безумие. Рев, треск, свист.
– О'кэй, – покровительственно похлопал меня рукавицей Фил Эспозито, открывший счет. Мол, не переживай, паренек. Вспомни, с кем играешь.
– О'кэй, – скорее по инерции пробормотал я в ответ.
Выли сирены, вспыхивали мигалки, электроорган играл «Подмосковные вечера». До сих пор удивляюсь, как нас это все не сбило с толку… Еще более яростное ликование захлестнуло трибуны, когда Хендерсон на 6-й минуте забил мне вторую шайбу. Орган заиграл похоронную музыку.
Но затем все встало на свои места. Мы освоились и выиграли со счетом 7:3, повергнув своих соперников в состояние шока. На них просто жалко было смотреть. Зрители бурно аплодировали нам.
На следующее же утро Валерию Харламову предложили миллион долларов за то, чтобы он перешел в НХЛ.