Верну свою жену
Шрифт:
– А где наша будущая модель?
– Модель тут, – подняла я крепыша на руках, показывая гостье. – Жаждет сниматься. Как это будет?
– Не волнуйтесь, я всё объясню, кстати, я – Аля.
– А я – Соня, – посмотрела я на нее с улыбкой и любопытством.
Ее энтузиазм заражал.
– Хорошо, Соня, давайте решим, в каком антураже снимать малыша. Сейчас я покажу вам альбомы, подберем что-то вместе, – подошла она ко мне и села рядом, показывая различные варианты фотосессий. – Обычно родители выбирают вот этот
Слушала я ее вполголоса, потому что на этот момент в гостиную вернулся Антон, и Стася немедленно потащила его в сторону столика с гаджетами, начала что-то увлеченно рассказывать, размахивая руками.
Голос Али монотонно лился в уши, а я настроилась вся на то, чтобы уловить, что втирает моему мужу Стася. Он слушал и кивал. Смотрел на нее и потом на приборы, в итоге начал открывать коробку с камерой.
Кажется, она хочет попросить его установить камеру немедленно. Рвение, конечно, похвальное, но я всё равно не могла спокойно к этому относиться. К тому, что они разговаривают.
Черт, да что же со мной такое? И что с этим всем делать? Не подозревай я их, даже внимания бы не обратила, как они общаются.
Раньше же не обращала. Они не впервые разговаривают.
А теперь смотрела, наблюдала, фиксировала взглядом каждый жест. Антон держался заметно отстраненно, холодно. Он не походил на влюбленного в Стасю. Даже руки убрал в карманы и нахмурился, крепко сжав зубы. Она же заискивающе заглядывала ему в глаза, ловя крупицы внимания с его стороны. Выглядела как бездомный, просящий милости у богача с золотым кошельком.
Или мне всё это привиделось и ничего между ними нет?
Может, зря я себя накручиваю? Надо прийти в себя.
Стася будет порой здесь жить, она – часть нашей семьи. Не получится избавиться от нее и убрать из нашего дома.
У меня не выйдет отвадить ее. Да и предъявить мне им с Антоном нечего. Ничего, кроме собственных подозрений и слов Вики, у меня на них нет. Остается только наблюдать и ждать, как бы тяжело ни было. Держать в себе свои мысли и страхи. Отвлекаться…
– Решено? – уточнила Аля, а я даже не представляла, о чем она говорит.
Но выглядела девушка довольной. Надеюсь, я выбрала что-то приличное и достойное. Красивое и не очень сложное в исполнении. Как оказалось, надо будет положить ребенка в большое расколовшееся яйцо и одеть его в белоснежный костюмчик с перышками, словно он только что вылупился и спит.
Симпатично. Мне понравился этот вариант.
– Давайте попробуем его укачать, – попросила Аля, когда подготовила весь реквизит для съемки, а я переодела малыша. – Иначе ничего не получится.
– Хорошо, – согласилась я, нервничая из-за того, что муж и Стася ушли якобы устанавливать камеру. Вот никак бы он один не справился, в самом деле!
– Давай я его покачаю, – подошла ко мне мама.
– Не надо, я сама.
– Тогда не тряси ребенка, – заметила она, что я дергано хожу туда-сюда, и отошла в кухню.
– Ну что, готовы? – шепнула Аля, увидев, что Димочка закрыл глазки.
– Да вроде спит, – прошептала я в ответ, подходя к тому месту, где лежал макет половинки яйца.
– Сонь! – прокричала Стася, бодро скатываясь с лестницы. Позади шел спокойным шагом Антон. – Мы установили камеру! Пойдем проверять!
– Тсс! – зашипела я на нее, указывая глазами на то, что ребенок уснул.
Антон тоже недовольно глянул на нее и подошел к нам, оценивая взглядом подготовленный реквизит.
– Я подожду, – одними губами сказала Аля, настраивая фотоаппарат.
– Тебе помочь? – Антон протянул руки вперед.
– Нет, я его сейчас заново укачаю, – проскрипела я.
Надо успокоиться, ничего страшного не случилось. Не специально же Стася это сделала… Она просто всегда такая эмоциональная. Стрекоза.
– Ладно, – шепнул Антон и взял фотоальбом с дивана, начал листать.
– Тихо-тихо, малыш, – поцеловала я Димочку в лобик, перехватывая получше и укачивая.
– Сонь, извини-и-и-и, – заканючила Стася, оказавшись рядом. Сложила руки в мольбе. – Я не подумала. Я такая балбеска. Прости.
– Ничего, – со вздохом отвернулась я от нее, кружась по комнате в попытках закачать ребенка. Стася ходила за мной следом.
Димочка причмокнул губами и вроде как стал засыпать, но вдруг заерзал, ротик открылся, он недовольно задергался. Да что с ним такое?
– Что у вас тут? – в комнату с подносом пришла мама. Поставила на стол. – Кто хочет, берите сок. Сонь, чего? Не успокоить? Давай я… А ты иди выпей чай с молоком. Тебе надо больше пить.
– Я сама! – дернула я к себе ребенка. Он же засыпал. Что его разбудило?
– Нервы твои ребенку передаются, – осадила меня мама. – Вот и молоко потеряла от нервов. Спокойнее надо быть, дочь.
– Может, я попробую? – захлопала глазами Стася. – Давай его мне.
– Я покачаю, – рядом оказался Антон, брови у него были сведены в одну линию, и вообще выглядел он странно недовольным. – Не хочешь спать по расписанию, парень? – поддел он сына и попытался взять ребенка.
Тот начал изворачиваться в руках отца.
Мы с мамой одновременно потянули к нему руки. В итоге я забрала малыша.
Что с ним такое? Может, заболел? Он продолжал хныкать, личико покраснело. Меня снова стала одолевать нервозность. Ничего у меня не получается. Другие мамочки как-то могут успокоить ребенка, чтобы он улегся в это дурацкое яйцо, и только я ничего не могу! Проклятие какое-то!
– Тихо вы! – прикрикнула я на всех, кто тянул ко мне руки. Смяла нижнюю губу зубами и едва держалась, чтобы не разрыдаться. – Я пойду попробую его укачать, – сказала фотографу.