Вернуть Боярство 13
Шрифт:
Я полетел вдоль наших укреплений, низвергая вниз потоки сине-золотых молний, выжигая сотни и тысячи тварей — однако долго бушевать мне не позволили. Зазубренное, похожее на круглую пилу лезвие из чистой магии, чернее самой ночи, ударило сбоку, вынуждая меня защищаться и отшвыривая вглубь лагеря. Кто-то из Архиличей обратил на меня внимание, смотрите-ка…
Нас начали оттеснять вглубь лагеря, наметился очевидный перелом в схватке — однако тут сотня за сотней начали вступать в схватку гвардейцы. Не мои — гвардейцы дворянских Родов, коих насчитывалось тысячи. Куда более могучие физически, значительно лучше экипированные, имеющие при себе хотя бы одно артефактное оружие, уже принявшие алхимические стимуляторы, они врубились в ряды ворвавшихся монстров — и прошли их, возглавляемые боевыми магами, как нож сквозь масло,
Однако оценить и порадоваться успеху я возможности не имел — откуда-то из глубины вражеского войска на меня навалились два демона и Архилич, и вся троица была на седьмом ранге. Вращая над головой потоки разноцветных молний, я отражал удары и отвечал своими, не отвлекаясь от дуэли и пытаясь подгадать момент что бы рвануть к ним и навязать ближний бой. Судя по тому, что доносило до меня Восприятие, схватки старших магов с обеих сторон шли уже вовсю — лишь мой рыцарь смерти, младший Петя и гвардейцы ещё не влезли в круговерть боя.
Высоко над нами стелой пронеслась охваченная белыми молниями человеческая фигура — даже я с трудом успел её уловить. Что странно, враг явно был живым человеком… А затем, осознав, куда летит новый враг, я рванул с места, стремясь перехватить, не дать ему добраться до той, к кому он летел…
Глава 2
Охваченный слепящими, белыми молниями невысокий воин прорвался сквозь все барьеры и заслоны, будто их и не было. Я определил направление его движения правильно — он летел туда, где в самой укрепленной части нашего лагеря была расположена идеально круглая, трёхсотметровая пустая площадка. Там, извиваясь хитросплетениями закрученных спиралями и узорами змей, вилась сложнейшая, тончайшая вязь высокого магического искусства, образовывая основу Ритуала Ревущего Пламени. По окраинам, вдоль всей площадки, каждые десять метров занимали особые, артефактные жаровни, в коей сейчас горела кровь магических существ, чьей стихией был Огонь. Дальше, в глубине магической фигуры стояли небольшие, наполненные особыми алхимическими составами из весьма дорогих трав и плодов ямки, от которых поднимался густой, неестественный черный дым — ну а в самом центре всего этого, в небольшом пятачке три на три метра, образующим квадрат с четырьмя факелами по краям, горящими каждый своим, особым пламенем — синим, золотым, зеленым и черным — сидела она. Моя прекрасная Хельга, со вспоротыми венами, в позе лотоса и с закрытыми глазами, в простом белом платье с открытыми плечами, роняла тяжелые, тягучие капли собственной крови и шептала слова на древнем, могущественном языке магии — языке, который никогда прежде не звучал под этими звёздами. Ибо происходил из совсем другого, совершенно не похожего на Землю мира, в котором прожила свою предыдущую жизнь чародейка.
Окруженный со всех сторон незримой, но обладающей громадным могуществом сферой Святой Магии, что надежно уберегала её от любого порождения Инферно или Смерти, она была занята тем, что готовилась спасать несчастные шкуры попавших в страшный переплет смертных. Мы просчитались, и у врага было значительное преимущество в высших магах, к тому же все возведенные в крепости за последние месяцы магические построения, в отличии от уничтоженных наших, были всё ещё активны… И потому сейчас лишь Хельга и её Ритуал, созданный для решающего штурма Тойска с расчетом смести большую часть вражеских сил, укреплений и ритуальных чар, могли уравнять наши шансы…
Но даже не это было для меня главным. Главным для меня было иное…
Две человеческие фигуры, под разными углами летевшие в одну и ту же точку, источали ужасающее давление своей магией. Чувство опасности всех, кто видел эту картину, буквально кричало о том, что бы убраться подальше от возможной схватки двух могучих чародеев.
Белая молния, оставляя за собой длинный ветвистый след, приближался к своей цели явно быстрее, чем стремящийся его перехватить желтая. Казалось, ничто не способно остановить полёт прорвавшегося в лагерь врага, казалось, что он точно успеет достичь своей цели — шестеро Младших Магистров и тройка Старших, что готовились задержать противника, так и не сумели даже заставить отклониться от своего курса неведомого Архимага…
Но
— Стой! — сотряс окрестности полный ярости крик.
От преследующего вражеского чародея воина ударила толстая, ветвистая фиолетово-золотая молния — и сияние белоснежных разрядов магического электричества приугасло, потеряв изрядную часть своей насыщенной могучей маной ауры. Движение вперед неведомого врага замедлилось — и этого хватило преследователю, что бы нагнать и врезаться во врага.
Подробности их столкновения скрыла яркая вспышка многоцветных разрядов молний, но зато его результат узреть сумели все. Прямо перед ритуальным кругом, на свободном от магической вязи пространстве замерли две фигуры — невысокий, щуплый мужчина восточной наружности с длинным конским хвостом и мечом-цзянем на правом боку против высокого, облаченного в плащ, под которым были лишь простая рубаха, штаны да обычные, крепкие кожаные сапоги.
— Николаев-Шуйский! — с облегчением вскрикнула одна из Старших Магистров охраны.
И одна из Теней была совершенно права — не узнавшие, по началу, сильнейшего боевого мага в войске чародеи смогли вздохнуть с облегчением. Поначалу не признавшие Аристарха без привычной всем магической брони, чародеи опознали его по ауре. И их облегчение можно было понять — было совершенно очевидно, что прорвавшегося через весь лагерь и почти атаковавшего их госпожу врага им было остановить совершенно не под силу. Но теперь…
— Не встревать! — резко бросил Аристарх. — Сюда могут в любой момент пожаловать его сообщники! Этой тварью я займусь сам.
Циньский чародей совершенно не выглядел расстроенным или озабоченным тем, что его план сорвался. Больше того, на лице Архимага появилась довольная улыбка. Такая, что бывает, когда в скучной рутине обыденности вам внезапно преподносят приятнейший сюрприз.
— Тварью? Видимо, слухи не врали и вы, северные дикари, действительно позабыли такое слово, как вежливость, — ответил на чистейшем русском чародей. — Впрочем, ты ещё молод и слишком горяч… Видимо, твои родители не сумели должным образом воспитать своего сына.
— О какой вежливости может идти речь с теми, кто продался с потрохами демонам, кто режет миллионами безвинных гражданских, дабы создавать и насыщать орды нежити? — не остался в долгу молодой аристократ. — Вы презрели честь и достоинство. И потому расправляться с вами я буду как с больными бешенством животными — жестоко и беспощадно.
Несмотря на неспешную беседу и кажущееся бездействие двух боевых магов, невольные свидетели этого зрелища отчетливо ощущали — схватка Архимагов уже началась. Мягкими, плавными, нарочито медленными и аккуратными шажками оба воина обходили друг друга по кругу, пристально глядя друг на друга. Меж чародеями седьмого ранга буквально мелькали искры и текли потоки почти осязаемого, концентрированного магического Восприятия, сплетались и сталкивались друг с другом целые каскады чар — мелких, лёгких и неощутимых, не несущих прямой угрозы… То были осторожные, аккуратные попытки прощупать противника, понять, хотя бы приблизительно, возможные сильные и слабые стороны, нащупать имеющиеся артефакты, проверить, какие чары готовит враг — и всё это при полностью раскрытых Территориях. Две Территории Молний, распахнутых в полную мощь, и две Общих Территории — первые усиливали одно конкретное направление чар каждого чародея, вторые увеличивали эффект первой и дополнительно давали бонусы ко всем прочим доступным им школам волшебства.
Территории, разумеется, усиливали лишь их создателей, ослабляя противника — и потому чародеям охраны пришлось отступить подальше, дабы не попадать под их воздействие. Ни одно из незримых магических полей не смогло продавить другое, но всё же некоторое, незначительное преимущество было за Аристархом. Что, само собой, не могло не радовать охрану…
— Смешно слышать подобные слова от тебя, юноша, — усмехнулся незваный гость. — А сколько пафоса в речах! Я бы даже проникся вашими словами, если бы не одно небольшое обстоятельство — говорит о крови невинных на руках мне тот, кто десятками тысяч приносил в жертву сдавшихся на милость победителя солдат и офицеров. Тот, кто насыщал странных кровавых тварей с иных Планов… Чем они отличаются от демонов или немертвых? И чем отличаешься от нас ты, кроме лицемерия, с которым ты возвещаешь о чужих грехах, закрывая глаза на собственные?