Вернуть Боярство 15
Шрифт:
Я могу легко гнуть калёную оружейную сталь. И меч из этой стали уже не способен меня ранить в руках простого смертного… У Магов Заклятий такая же ситуация. Нас, чудовищ восьмого ранга, всё ещё можно одолеть числом — но потери при этом будут чудовищные… А потом убивать меня замаются. Но смогут, кстати, и не стоит об этом забывать. А так же о том, что даже гвардейцы великих Родов в обязательном порядке имеют зачарованное оружие, которое вполне способно прорубить мою плоть.
Архимаги и Старшие Магистры, тоже сверхлюди, на фоне подобной мощи не смотрятся. В общем, меня ждут интересные деньки дома…
Вторым Магом Заклятий оказалась некая Софья Соколова, тоже представительница какого-то захудалого Рода. Отправлена, как узнавал Солов, как единственный Архимаг семьи, старушке было девяносто семь, и что бы помочь итак переживающему спад Роду она, вместо того, что бы последние пару лет провести в покое, решила выступить
Когда свщеннослужители всех вер, конфессий и прочего вернулись и обрадовали новостью, что они закончили, настал наш черед. Семь Магов Заклятий и один притворяющийся им Высший Маг несли на плечах открытые носилки с телом чародея. Олег Васильевич был облачен в парадный генеральский мундир, весь китель Старика был увешан наградами столь густо, что они могли служить вместо легкой кирасы. К сожалению, часть наград, а именно — все высшие были не оригиналом, а качественной подделкой. В оригинальных содержались чары высшей магии сложнейших магических дисциплин — артефакторы, лучшие из них, создавали эти предметы, как награду за преданность их Роду и Империи. И отправлять их в землю с мертвым генералом его сын не пожелал — Старик собрал все высшие награды Империи, и только с ними одними даже Старший Магистр имеет неплохие шансы основательно помотать нервы магу восьмого ранга. Минут так десять и без шансов на победу — но сам факт! А уж Архимаг, если ещё и подходящий атакующий артефакт имеет, вполне себе и прикончить врага восьмого ранга может. Двенадцать высших наград Империи, почти все, кроме трёх наивысших, которых у него не было, каждая была артефактом восьмого ранга. Из числа слабых предметов этого ранга, примерно сопоставимые с кольцом Смолова, вызывающем воздушного дракона, но тем не менее — их было двенадцать. И они были не атакующие, а играющие с временем и пространством, защитные, один целительный и пара запирающих и сковывающих.
Но я отвлекся, описывая мир и реалии жизни магов. Вернемся к основному действу.
Когда мы в восьмером долетели до выделенного под захоронение участка, мы аккуратно освободились от носилок, заставив их парить в воздухе. Пришел черед речей — я попросился говорить последним. И пока остальные произносили правильные, возвышенные, идеальные слова, складывавшие в такие же идеальные предложения и абзацы, я судорожно пытался придумать, что сказать. Ибо те, кто будут разбирать битву на Нежатиной Ниве, могут думать что угодно, как и прочие, не бывшие в тот день среди нас, но мы все знаем — не Старик загнал воинов в бойню, где из шестерых погибли пятеро, а среди оставшихся большую часть пришлось исцелять не один день.
Это мои речи толкнули людей в этот порыв, эту атаку. И лишь воистину божественные навыки Старика и его штаба, буквально дерижировавшие потоками прущих вперед без разбору солдат, это кончилось бы вообще поражением. Я уверен, что план Олега Васильевича предусматривал возможность организованно отойти и перегрупироваться, если потери будут слишком велики. Но людей в том состоянии было невозможно увести с поля, и потому ему пришлось играть так, как позволяли обстоятельства.
Но история не знает сослагательного наклонения, и вполне возможно, что без моих слов наши армии ещё на полпути оказались бы разбиты и обращены в бегство — что легко представить, вспоминая количество тварей. И говорить обо всём этом людям нельзя — усталые, до сих пор не способные не просыпаться с криком по ночам, солдаты и младшие офицеры не будут спокойнее, узнав, что их вдохновитель сидит и не знает, кается или гордится. Им нужно что-то светлое, им нужно подтверждение правильности произошедшего, их нужно ободрить — и все мои надежды, что более умелые ораторы, выступающие передо мной, решат эту задачу вместо меня умирали на глазах.
Они говорили здорово, но они говорили как будто для высшего общества в салоне, зачитывая свои подвиги на войне. А перед ними стояло больше восьмидесяти тысяч человек, которым половину их цветастых формулировок в речи банально не понимало, будто это сказано на иностранном языке. И люди начали утрачивать тот дух единства, скорби, внутренней твердости, с которым пришли сюда. Совсем скоро они захотят просто разойтись и будут слушать вполуха. Надо вмешиваться. Надеюсь, мне удастся совершить для всех собравшихся маленькое чудо, на этот раз настоящее, такое, что
Потому, едва дождавшись, пока третий оратор, Смелова, закончила, я вышел вперед и знаком попросил следующего за ней второго Рысева о том, что бы он меня пропустил, тот лишь вежливо кивнул. Я вышел вперед, ощущая, как в людях начало вновь просыпаться любопытство — всё же я был для них чем-то большим, чем просто один из знатных магов-аристо, забравшийся на вершину. Я касался их душ и позволял им касаться моей — это в какой-то степени делает нас очень даже родными людьми.
— Меня зовут Аристарх Николаевич Николаев-Шуйский, — представился я. — Наверняка многие из вас помнят, как я обращался к вам в тот день. Как я просил вас идти вперед, сквозь орды демонов и легионы мертвецов, идти вперед, навстречу смерти, идти к победе. Одной на всех, той, за ценой которой мы не постоим! И мы не постояли, как вы видите, — с горькой усмешкой провел я рукой позади себя. — Сотни тысяч погибших. Сотни тысяч семей потеряли отцов, сыновей, внуков, внучек, матерей, братьев и сестер, возлюбленных… Миллионы человеческих судеб в этот день изменились в худшую сторону.
Я на замолк и поглядел в небеса. Что-то пока я нифига не улучшаю людям настроение. Стою тут, загружаю из своими сомнениями, меланхолией и тоской. Убожество, о Творец-Всесоздатель, что за убожество! И это я о себе сейчас. Давно я таким нытиком стать успел? Расплачься тут ещё, баба!
— И вот мы здесь. И я, и вы, в числе немногих счастливчиков. И я, и вы выиграли свой бой и выжили. Мы исполнили свой долг… Но в отличии от вас я, как и все маги в нашем войске, получили награду. Не просто золото и часть добычи, нет — мы стали сильнее как маги. Не осталось человека, кто не ощутил это на себе… Вернее, не осталось мага. А вы оказались этого лишены. И знаете что? Если боги, ангелы, судьба и прочие считают, что вы просто ничего не значащие статисты, которых можно пускать как разменную монету и пушечное мясо, не заслуживающее второго взгляда после использования, не говоря уж о награде, то я так не считаю. Именно неодаренные — становой хребет любого государства, именно из их числа рождались все те молодчики с даром к магии, что основывали Рода, становились знаменитыми, богатыми и влиятельными, сражались за страну и так далее. Именно на вас всегда лежит самая неприглядная, но неизмеримо важная работа, без которой мы, маги, до сих пор бы в шкурах ходили и жили в пещерах. В общем, я могу продолжать долго, но буду прост — без вас нет нас. И я прекрасно знаю, сколь желанен дар магии, ведь первые пятнадцать лет жизни я его был лишен. А потому я постараюсь исправить несправедливость в вашем отношении!
Сто тысяч душ в моем внутреннем мире понемногу отщипывали мою Силу Души и ману из окружающей среды, игрались с моими Молниями (я обалдел, когда увидел, как Фиолетовая и Синяя, разделившись на десятки разрядов, гоняются за десятками тысяч светлячков, ловят, бьют током, а затем гонятся за оставшимися, пока получившие разряд неровно летают, падают и вообще ведут себя как пьяные. А ведь эти Молнии легко могли их поджарить так, что пытки у некроманта показались бы детской игрой… Нет же, бегали и игрались — очевидно, это нравилось обеим сторонам.) и потихоньку восстанавливали свои силы. Сейчас они накопили примерно процентов десять своего резерва, но мне требовалась иная их помощь — стать проводниками моей магии.
Перед нами стояли чуть более девяносто шести тысяч человек — восемьдесят три из гвардейцев и солдат, тринадцать из числа добровольно влезших в битву и выживших тыловиков и обитателей обоза, добровольно вышедших нам на помощь. А ещё все до единого члены воздушного флота — от юнги до капитана. Я проследил специально, собрав капитанов судов и предупредив — если хоть одного человека не будет, ноги переломаю. И мою люди пересчитывали по списочному составу. Были все… И каждого не одаренного среди них мне нужно было одним разом одарить. Пока мои души прилетали и подключались к людям, я напрягся и использовал Силу Души. Но не для прямого воздействия, нет, пока рано — я делал иное. Здесь, в этом месте, было огромное количество количество энергий душ, что отдали здесь свои жизни. Их чаяния, стремления, ярость, боль, решимость, страх — всё, что они испытывали, и всё это — результат моих действий и слов. Слово, как я начинаю понимать, зачастую сильней и страшнее любой боевой магии. То, что они сделали ценой своих жизней, мне своей боевой магией в одиночку было не осуществить. Твари просто задавили бы числом. Можете не спорить, я уже проверял — в прошлой жизни. В результате живу в этом…